Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Однако в Новое время эти сферы постепенно стали несовместимы. К середине XVIII в. образы, на которых Дева Мария представала с открытой грудью, перестали писать. Обнаженная грудь уже не воспринималась как достойный символ для религиозной субъективности. «До конца XV в. Церковь, через клириков, заказывавших религиозные образы, контролировала изображения груди. В XVI в. формирующаяся профессиональная медицина и новая индустрия порнографии оспорили церковную монополию, и к концу XVII в. грудь перешла в другие руки: от духовенства к врачам и порнографам»[674].

В глазах протестантов изображения святых — это идолы. Вызывающая роскошь одежд и неуместная нагота делали их еще более отвратительными и опасными для простых христиан, однако и самые скромные образы, по их убеждению, не спасали, а губили души. Католики смотрели на этот вопрос иначе. В эпоху Контрреформации многие иерархи, богословы и проповедники, защищая культ образов от атак еретиков, тоже обрушились с критикой на «непристойности», которые расплодились не только в светском искусстве, но и в церковной иконографии. Ренессансные папы, кардиналы или епископы видели в обнаженных формах дань боготворимой ими Античности. Теперь же ситуация изменилась: чтобы дать отпор протестантам, требовалось очистить культ от злоупотреблений и провести как никогда ясную границу между священным и мирским. Одним из главных объектов критики ожидаемо стала нагота (рис. 194)[675].

Рис. 194. Эта рукопись с букварем, текстами основных молитв и серией иллюстраций, посвященных истории от Сотворения мира, была заказана французской королевой Анной Бретонской (1477–1514) для ее пятилетней дочери Клод. В одной из сцен, которая иллюстрировала Символ веры, Адам и Ева до грехопадения были изображены нагими. Однако позже кто-то прикрыл чресла Адама шкурой, а Еве пририсовал полупрозрачную повязку из тонкой ткани.

Букварь Клод Французской. Роморантен, ок. 1505 г.

Cambridge. The Fitzwilliam Museum. Ms. 159. Fol. 3v

Ее значение в живописи Возрождения сильно зависело от пола персонажа. Итальянские художники увлеченно исследовали анатомические пропорции и пытались изобразить совершенного человека. Но идеал достоинства в то время искали прежде всего в обнаженном мужском теле. Женская нагота, как правило, ассоциировалась с греховной чувственностью и соблазнением. В XVI в. в домах состоятельных европейцев стало появляться все больше эротических картин. Изображения кающейся блудницы Марии Магдалины, дочерей, соблазняющих своего отца Лота, Сусанны, за которой подглядывали похотливые старцы, Юдифи c отрубленной ею головой Олоферна или римлянки Лукреции, которая заколола себя после того, как ее изнасиловал царский сын Секст Тарквиний, напоминали об опасности искушений, обличали нескромный взгляд или славили доблесть. Однако при этом художники нередко использовали такие сюжеты как предлог, чтобы изобразить прекрасное нагое тело и усладить взор зрителя-мужчины. Эротика входила в искусство в сцепке с античной мифологией, а порой и священной историей[676].

Итальянский епископ Амброджо Катарино Полити в «Диспуте о культе и почитании образов» (1552) обличал современников, которые под предлогом почтения к древним и мастерству художников или скульпторов восстанавливают идолов, некогда низвергнутых христианами. Изображения нагой Венеры и Дианы, сатиров и вакханок разжигают в зрителях вожделение. Изображения, потворствующие распущенности, встречаются даже в церквях и часовнях — и многие прелаты тому потворствуют[677]. А в 1564 г., через год после того, как Тридентский собор принял декрет о культе образов, Джованни Андреа Джилио, клирик из Фабриано, опубликовал «Диалог об ошибках и злоупотреблениях художников». По его словам, в церковной иконографии очень важно соответствие тому, что сказано в Библии. Однако там, где верность священной истории требует изобразить персонажей обнаженными, этого лучше избегать. Нагота вызывает у зрителей смех и фривольные разговоры. Представляя святых и Христа (как взрослого, так и младенца) без одежды, художники бесчестят Церковь и совращают юношество. По свидетельству Плиния, при виде статуи Венеры работы Фидия у некоторых мужчин случалось семяизвержение. Чтобы избежать подобного святотатства, Деву Марию, которая была так прекрасна, никогда не изображают обнаженной[678].