Читаем Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века полностью

По свидетельствам, оставшимся от позднего Средневековья и раннего Нового времени, в разных концах Европы в случае засухи или, наоборот, слишком сильных дождей мощи или образы святых окунали в реки, ручьи, фонтаны или колодцы. Этот метод, основанный на принципах симпатической магии (подобные вещи связаны и могут влиять друг на друга), должен был либо вызвать осадки, либо, наоборот, их остановить — вода притягивает или отталкивает другую воду. Истоки подобных практик, безусловно, лежат в дохристианских культах, однако вопрос об их происхождении и христианизации мы оставим за скобками[320]. Сейчас важно, что погружение святынь в воду практиковали не только миряне, но и клирики. Порой оно превращалось в коллективный ритуал — торжественную процессию. Где-то это действо явно напоминало молебен, и фигуры святых окунали в воду в надежде на то, что они смилостивятся и пошлют дождь; где-то в нем был сильнее элемент принуждения и наказания за дурную погоду[321].

В конце XV в. памплонский каноник Мартин де Андосилья-и-Арлес подробно описал (и осудил) такие ритуалы в трактате «О суевериях»[322]. На протяжении многих веков клирики использовали слово «суеверие» (superstitio) для критики пережитков язычества, искажений церковных обрядов и ложных верований, противостоящих истинной вере — religio. Многие практики, которые в поздней Античности и раннем Средневековье богословы осуждали как реликты многобожия, позже были усвоены Церковью и превратились в глазах клириков и мирян в одну из древних христианских традиций.

Так, к примеру, сложилась судьба вотивных (то есть приносимых по обету) даров в форме рук, ног, глаз и других частей тела или органов. В Античности греки и римляне в надежде на выздоровление или дабы поблагодарить за него приносили их в святилища Асклепия и других богов-целителей (рис. 96). Первые поколения христиан осуждали эту практику как проявление идолопоклонства. Однако со временем такие же дары католики стали нести своим святым. Многие позднесредневековые храмы были заставлены или завешаны восковыми, деревянными или металлическими органами, младенцами или фигурками скота (рис. 97). Клирики собирали эти дары, а их изобилие демонстрировало силу святого и притягивало к его мощам или почитаемому изображению все новых паломников[323].


Рис. 96. Римский терракотовый вотив в форме пениса, 200 г. до н. э. — 200 г. н. э.

London. Science Museum. № A636861


Рис. 97. Женщина-калека приходит в храм. Над алтарем висят восковые вотивы в виде человеческих фигурок и частей тела.

Жития святых. Санкт-Галлен, ок. 1451–1460 гг.

St. Gallen. Stiftsbibliothek. Cod. Sang. 602. P. 137


Круг того, что авторы покаянных книг или трактатов по каноническому праву могли отнести к суевериям, был предельно широк. Пытаешься прорицать будущее по звездам? Вместо креста или рядом с ним носишь амулеты со странными письменами? Стремясь излечиться, вместо молитв или после них читаешь заговоры с именами неведомых духов? Веришь в то, что женщины могут ночами верхом на животных летать в свите языческой богини Дианы? Все эти представления и практики относили к числу суеверий. Их обличения повторялись во многих церковных текстах из века в век. Однако в позднее Средневековье и раннее Новое время борьба с суевериями и колдовством приобрела на Западе невиданную ранее интенсивность (рис. 98, 99)[324].


Рис. 98. Растрепанная старуха, олицетворяющая суеверие. В ее правой руке магическое зеркало со знаками звезд и созвездий, а на голове сидит летучая мышь, указывающая на ее родство с силами тьмы и самим дьяволом.

Ян Кристоффер Йегер. Аллегория суеверия, 1644 г.

Amsterdam. Rijksmuseum. № RP-P-BI-4473


Рис. 99. На этой протестантской иллюстрации к евангельской притче о блудном сыне (Лк. 15:11–32) Бедность, Ересь и Суеверие подталкивают его в сторону «Синагоги Сатаны». В ней восседает Болезнь в облике государя в чалме с короной и папской тройной тиарой. В духе протестантской критики католических практик спасения Суеверие предстает как паломница. На ее правой руке висят четки, а на голове широкополая шляпа с пришитыми к ней значками, какие носили пилигримы. Суеверие ведет блудного сына, которого сзади подталкивают старуха Бедность и Ересь с раком (по замыслу это должен быть скорпион?) на голове.

Корнелис Антонис. Изгнание блудного сына, 1540-е гг.

Amsterdam. Rijksmuseum. № RP-P-OB-2301


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки
50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки

Ольга Леоненкова — автор популярного канала о музыке «Культшпаргалка». В своих выпусках она публикует истории о создании всемирно известных музыкальных композиций, рассказывает факты из биографий композиторов и в целом говорит об истории музыки.Как великие композиторы создавали свои самые узнаваемые шедевры? В этой книге вы найдёте увлекательные истории о произведениях Баха, Бетховена, Чайковского, Вивальди и многих других. Вы можете не обладать обширными познаниями в мире классической музыки, однако многие мелодии настолько известны, что вы наверняка найдёте не одну и не две знакомые композиции. Для полноты картины к каждой главе добавлен QR-код для прослушивания самого удачного исполнения произведения по мнению автора.

Ольга Григорьевна Леоненкова , Ольга Леоненкова

Искусство и Дизайн / Искусствоведение / История / Прочее / Образование и наука
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» – сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора – вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Зотов , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука