Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

По свидетельствам, оставшимся от позднего Средневековья и раннего Нового времени, в разных концах Европы в случае засухи или, наоборот, слишком сильных дождей мощи или образы святых окунали в реки, ручьи, фонтаны или колодцы. Этот метод, основанный на принципах симпатической магии (подобные вещи связаны и могут влиять друг на друга), должен был либо вызвать осадки, либо, наоборот, их остановить — вода притягивает или отталкивает другую воду. Истоки подобных практик, безусловно, лежат в дохристианских культах, однако вопрос об их происхождении и христианизации мы оставим за скобками[320]. Сейчас важно, что погружение святынь в воду практиковали не только миряне, но и клирики. Порой оно превращалось в коллективный ритуал — торжественную процессию. Где-то это действо явно напоминало молебен, и фигуры святых окунали в воду в надежде на то, что они смилостивятся и пошлют дождь; где-то в нем был сильнее элемент принуждения и наказания за дурную погоду[321].

В конце XV в. памплонский каноник Мартин де Андосилья-и-Арлес подробно описал (и осудил) такие ритуалы в трактате «О суевериях»[322]. На протяжении многих веков клирики использовали слово «суеверие» (superstitio) для критики пережитков язычества, искажений церковных обрядов и ложных верований, противостоящих истинной вере — religio. Многие практики, которые в поздней Античности и раннем Средневековье богословы осуждали как реликты многобожия, позже были усвоены Церковью и превратились в глазах клириков и мирян в одну из древних христианских традиций.

Так, к примеру, сложилась судьба вотивных (то есть приносимых по обету) даров в форме рук, ног, глаз и других частей тела или органов. В Античности греки и римляне в надежде на выздоровление или дабы поблагодарить за него приносили их в святилища Асклепия и других богов-целителей (рис. 96). Первые поколения христиан осуждали эту практику как проявление идолопоклонства. Однако со временем такие же дары католики стали нести своим святым. Многие позднесредневековые храмы были заставлены или завешаны восковыми, деревянными или металлическими органами, младенцами или фигурками скота (рис. 97). Клирики собирали эти дары, а их изобилие демонстрировало силу святого и притягивало к его мощам или почитаемому изображению все новых паломников[323].

Рис. 96. Римский терракотовый вотив в форме пениса, 200 г. до н. э. — 200 г. н. э.

London. Science Museum. № A636861

Рис. 97. Женщина-калека приходит в храм. Над алтарем висят восковые вотивы в виде человеческих фигурок и частей тела.

Жития святых. Санкт-Галлен, ок. 1451–1460 гг.

St. Gallen. Stiftsbibliothek. Cod. Sang. 602. P. 137

Круг того, что авторы покаянных книг или трактатов по каноническому праву могли отнести к суевериям, был предельно широк. Пытаешься прорицать будущее по звездам? Вместо креста или рядом с ним носишь амулеты со странными письменами? Стремясь излечиться, вместо молитв или после них читаешь заговоры с именами неведомых духов? Веришь в то, что женщины могут ночами верхом на животных летать в свите языческой богини Дианы? Все эти представления и практики относили к числу суеверий. Их обличения повторялись во многих церковных текстах из века в век. Однако в позднее Средневековье и раннее Новое время борьба с суевериями и колдовством приобрела на Западе невиданную ранее интенсивность (рис. 98, 99)[324].

Рис. 98. Растрепанная старуха, олицетворяющая суеверие. В ее правой руке магическое зеркало со знаками звезд и созвездий, а на голове сидит летучая мышь, указывающая на ее родство с силами тьмы и самим дьяволом.

Ян Кристоффер Йегер. Аллегория суеверия, 1644 г.

Amsterdam. Rijksmuseum. № RP-P-BI-4473

Рис. 99. На этой протестантской иллюстрации к евангельской притче о блудном сыне (Лк. 15:11–32) Бедность, Ересь и Суеверие подталкивают его в сторону «Синагоги Сатаны». В ней восседает Болезнь в облике государя в чалме с короной и папской тройной тиарой. В духе протестантской критики католических практик спасения Суеверие предстает как паломница. На ее правой руке висят четки, а на голове широкополая шляпа с пришитыми к ней значками, какие носили пилигримы. Суеверие ведет блудного сына, которого сзади подталкивают старуха Бедность и Ересь с раком (по замыслу это должен быть скорпион?) на голове.

Корнелис Антонис. Изгнание блудного сына, 1540-е гг.

Amsterdam. Rijksmuseum. № RP-P-OB-2301