Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Мы не знаем, действительно ли Нери бросил Деве Марии такие слова. Но, если судить по тексту Салимбене, перед нами не идейный иконоборческий жест, а атака против вражеской святыни. Швейцарский историк Ги П. Маршал напомнил о том, что во время средневековых гражданских смут, феодальных распрей или войн между государями разорение чужих церквей и монастырей было нередким делом (рис. 128, 129)[480]. Само собой, в Средние века, как и в наши дни, война была часто сопряжена с моральной дискредитацией и даже демонизацией врага. Ему приписывали все мыслимые злодеяния и обличали как варвара и безбожника. Во время набегов и осад отряды баронов или королевские армии нередко брали штурмом церкви, расположенные в замках или городах противника. Это неудивительно, ведь храмы с их массивными каменными стенами служили убежищем для обороняющихся или входили в состав укреплений[481]. И даже если их разорение было рутинным актом войны, а вовсе не намеренным святотатством, пострадавшие, обличая обидчика, могли выставить его врагом Христа, Богоматери и святых. Мы обычно «слышим» голос одной стороны, и трудно выяснить, следует ли ему верить. Что перед нами: более или менее точное описание поступков, действительно совершенных кем-то; враждебный или панический слух, запечатленный хронистом; сцена, которую он сам домыслил, чтобы обличить врага и уподобить его другим грешникам и злодеям? Это сложный вопрос, и часто ответить на него невозможно. Однако свидетельства подсказывают, что в Средние века насилие по отношению к святыням, принадлежащим противнику, порой было намеренным. И рассказы о том, как одни католики оскверняют мощи или образы, принадлежавшие другим католикам, не казались чем-то сомнительным или невероятным[482].

Рис. 128. Разграбление города Граммона в 1380 г.

Жан Фруассар. Хроника. Брюгге, ок. 1450–1475 гг.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. Français 2644. Fol. 135

Рис. 129. Нидерландский город Ренен был центром почитания св. Кунеры — одной из 11 тысяч христианских дев, по преданию, убитых гуннами вместе со св. Урсулой. В 1499 г. Ренен был взят войсками Иоанна II Клевского, а церковь, где покоились ее мощи, разграбили. На этой алтарной панели изображено чудо, совершенное святой. Когда двое наемников вскрыли пол в поисках сокровищ, Кунера погребла их под могильным камнем. Тогда разграбление храма остановилось.

Взятие города Ренена Иоанном II Клевским в 1499 г., 1499–1525 гг.

Amsterdam. Rijksmuseum. № SK-A-1727

Разбивая в захваченных храмах распятия, сбрасывая с алтарей раки святых, напяливая литургические облачения из разоренных ризниц, рассыпая освященные гостии, превращая статуи святых в скамьи, а храмы — в отхожие места, разорители, явно считавшие себя добрыми католиками, вряд ли намеревались бросить вызов «лично» Христу, Богоматери или святым, чьи изображения они осмеивали, увечили или уничтожали. Например, в картулярии приората Сен-Пьер в Соксиланже, зависевшего от могущественного аббатства Клюни, упоминается о том, как около 1100 г. рыцари, грабившие и облагавшие незаконными податями монастырские владения, дошли до того, что закидали камнями статую св. Петра[483].

В 1296 г. шотландцы, по свидетельству английских хронистов, разорили церковь cв. Андрея в Хексеме в Северной Англии. Они сожгли множество реликвий, с хохотом (cachinnose) обезглавили статую св. Андрея (заметим, патрона Шотландии), а потом приказали его голове встать на место, чего, естественно, не случилось[484]. Еще более яркий пример: в 1443–1444 гг. в ходе войны между Цюрихом и семью кантонами, входившими на тот момент в Швейцарскую конфедерацию, конфедераты взяли монастырскую церковь в Каппеле и устроили «карнавал» с переодеванием. Нахлобучив на себя ризы, стихари и столы, солдаты организовали вокруг храма шествие. Они всячески паясничали и величали друг друга «господин аббат», «господин приор», «господин прокурор» и «господин эконом». В Хоргене образы святых истыкали алебардами, а статую Девы Марии, сняв с алтаря, поставили за дверь и «насмешливо приветствовали: „Ну что, шлюха! Что ты здесь потеряла?“»[485]

Как предполагает Ги Маршал, десакрализация чужих святынь была призвана продемонстрировать их пустоту и бессилие. Если вражеские распятия или статуи «проиграли» и не могут себя защитить, значит, Господь, Дева Мария или св. Андрей на нашей стороне и «пребывают» в наших, а не в их образах. Однако нельзя упускать из вида еще один аспект. Многие церковные изображения, помимо своей культовой (или шире — религиозной) функции, служили коллективными символами различных сообществ: от ремесленных цехов и братств до монашеских орденов, городов-государств и целых королевств[486].