Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

Philadelphia Museum of Art. № 765

Многие мастера стремились показать сам момент раздробления, тщательно прописывая десятки осколков, оставшихся от истуканов (рис. 136). Разрушение идолов демонстрировало их рукотворный характер, пустоту, слепоту и глухоту, бессилие перед лицом истинного — еврейского и христианского — Бога[524].

Рис. 136. Св. Дионисий Парижский силой молитвы сокрушает идолов. Они на античный манер предстают в облике белых мраморных статуй. Однако, чтобы подчеркнуть их дьявольскую природу, мастер снабдил их рогами. Падая с колонн, истуканы рассыпаются на мелкие куски.

Житие св. Дионисия. Париж, середина XIII в.

Paris. Bibliothèque nationale de France. Ms. NAF 1098. Fol. 35v

Разбивая распятия и статуи святых, многие сторонники Реформации в XVI в., вероятно, вспоминали об изображениях, на которых древние израильтяне или святые раннехристианской поры крушат языческих идолов. На исходе Средневековья их можно было увидеть на алтарных панелях, фресках и витражах в приходских церквях и соборах, на гравированных листах и на миниатюрах рукописей (рис. 137). С точки зрения протестантов, особенно строгих последователей Кальвина, некоторые из этих образов тоже следовало бы назвать идолами — ведь к ним обращали молитвы. И в то же время они давали практические уроки того, как следует уничтожать истуканов.

Рис. 137. Сила Христа: когда Святое семейство, спасаясь от преследований со стороны царя Ирода, прибыло в Египет, местные идолы попадали со своих алтарей и колонн (в центре). Слева и справа — ветхозаветные «типы», то есть прообразы этого события: золотой телец и идол Дагона.

Фрагменты миниатюры из «Библии бедняков». Нидерланды, ок. 1405 г.

London. British Library. Ms. King’s 5. Fol. 5

Иконоборчество справедливо рассматривают не только как ураган, который в Европе к северу от Альп уничтожил многие средневековые образы, но и как важный рубеж в истории христианского культа и истории искусства. Ханс Бельтинг завершает свою масштабную работу «Образ и культ. История образа до эпохи искусства» (1990) главой «Религия и искусство. Кризис образа на заре Нового времени»[525]. Аналогично Жан Вирт в замечательной книге «Образ в позднее Средневековье» (2011) в трех финальных главах под заголовками «Кризис пожертвований», «Иконоборчество» и «От образа к картине» описывает демонтаж системы отношений между человеком и высшими силами через изображения, который произошел в XVI в.[526]

В странах, где в итоге победил один из изводов Реформации, Церковь перестала быть главным заказчиком картин и статуй, а Библия и жития святых — главным источником сюжетов для художников и скульпторов. Кальвинисты отказались от визуального в своих храмах. По их убеждению, Господь обращается к людям только через Писание. Место изображений в домах молитвы заняли тексты, например скрижали с десятью заповедями[527].

Позиция Мартина Лютера была не столь радикальна. Вначале он тоже обличал идолов, но с годами смягчил свою позицию. Он категорически отверг почитание изображений, но признал их пользу как инструмента проповеди. Картины на досках или на стенах не способны стать «Библией для неграмотных» и заменить простецам текст Священного Писания. Единственный путь к познанию Божьей воли — Слово: Библия на народном языке, ставшая доступной благодаря распространению книгопечатания, и проповедь, которую в храме читает пастор. Однако изображения могут помочь на этом пути — как напоминание евангельской истории и визуальное резюме новой доктрины.