Иерусалим

   — Пока, — уточнил Раннульф. — На востоке к тому же какой-то бунт. Поветрие бушует и в Междуречье. Перемирие нужно султану — сейчас он не может сражаться.

   — Спаси нас Господь от этой оспы, — пробормотал король.

   — Спаси нас Господь от этого султана, — тихо сказал Раннульф.

   — Аминь, — заключил де Ридфор.

   — Дай-то Бог, — сказал король. — Я пошлю за новым крестовым походом. Милорд маршал, обдумал ли ты другой предмет, о котором я говорил тебе?

   — Обдумал, сир, — гладко отозвался де Ридфор и кивнул Раннульфу. — Король просил меня дать ему телохранителей из числа наших братьев, чтобы находились при мне день и ночь. Думаю, ты лучше всех подходишь для этого дела.

Раннульф опешил.

   — Я не хочу покидать Храм, — сказал он.

   — Обещаю тебе, — сказал король, — это будет ненадолго.

   — Это приказ, — добавил де Ридфор, — и ты его исполнишь.

   — Соглашайся, — попросил король. — У меня нет сил спорить с тобой.

   — Сир, — сказал Раннульф, — я буду служить тебе.

   — Вот и хорошо, — ответил король. — Устройте всё, что нужно. Можете идти.

Тамплиеры вышли; на улице де Ридфор повернулся к Раннульфу:

   — Я только что сделал тебя некоронованным королём Иерусалима, а ты так глуп, что не видишь преимуществ своего нового положения. Которое, кстати говоря, делает тебя весьма полезным для моих целей. Охраняй короля и никого не допускай к нему — это всё, что мне нужно. Я уже посеял в его сознании мысль о злодеяниях Триполи; если только его глупая сестрица сумеет обуздать свой безрассудный нрав, всё будет так, как я хочу.

   — Я буду служить королю, а не тебе, — сказал Раннульф. — Я не стану для тебя шпионить.

   — Нет, конечно же нет. Но я буду знать о всех, кто видится с ним или пробует увидеться, и особо ты известишь меня, если разговора с королём будет добиваться Триполи. И ты сделаешь это ради Ордена, верно?

Раннульф уже один раз отказал ему и не считал нужным повторять ответ.

   — Мне понадобятся люди, — сказал он. — Один я не справлюсь.

   — Возьми тех, кому доверяешь. Я уже знаю, кто это будет, а ты и сам скоро догадаешься. — Де Ридфор усмехнулся Раннульфу: — Я не прошу от тебя ничего, что ты не в силах сделать. Тебе бы следовало поблагодарить меня за это повышение.

   — Спасибо, — сказал Раннульф.

Храм устроил выборы магистра и выбрал Арнольда да Торогу, испанского рыцаря. На Рождество король послал призыв к новому крестовому походу, а его сестра Сибилла стала женой Ги де Лузиньяна, безвестного рыцаря из Пуату, который лишь несколько месяцев назад прибыл в Святую Землю.

ГЛАВА 22

Король даровал новому супругу своей сестры города Яффа и Аскалон, а также титул графа Яффского — чтобы никто не сказал, что Сибилла замужем за человеком безземельным. Однако Бодуэн отказался принять молодую пару; как ни жаждал он снова увидеться с сестрой, им владела гордость.

А потом возобновилась война.

Керак с самого начала с презрением отнёсся к перемирию, и теперь он не стал ждать нового крестового похода. Через год после возвращения Триполи из Дамаска Волк построил в своём замке Монреаль большие лодки, на верблюдах переправил их через южную пустыню в Акабу и спустил в Египетское море. Взяв на борт бедуинов, которые поддерживали Керака, этот флот совершал набеги вдоль всего аравийского берега, угрожая даже Мекке. Керак вернулся в Трансиорданию, его пиратов изловили и повесили, а Саладин призвал своё войско из Сирийской пустыни и снова повёл его на Иерусалим.

Король был слишком слаб, чтобы скакать верхом, слишком слеп, чтобы различать лица. Он созвал всех рыцарей Святой Земли и во главе своего войска, в носилках вышел навстречу Саладину. Они сошлись на равнине Эздраэлон, на севере королевства.

При короле были тамплиеры — они заботились о нём, доставляли его приказы и обеспечивали их исполнение. Бодуэн поставил своё войско на западном краю болотистой равнины — чтобы ударить на него там, Саладин должен был прежде перебраться через болота и тем подставить себя под удары со всех сторон рыцарской конницы. Саладин покуда стоял на восточном краю равнины. Разведчики и шпионы короля доносили ему, что громадное войско сарацин скоро объест дочиста всю округу.

Король послал за рыцарями из своего войска и велел им разъезжать напоказ, гарцуя, перед сарацинским войском и вызывать сарацин на бой. Каждый день между двумя армиями происходили поединки и краткие схватки небольших отрядов. Однако Саладин всё не начинал общего наступления, и Бодуэн уже устал ждать.

Муж его сестры присоединился к войску, приведя с собой человек двадцать свиты и сотню пехотинцев. Лёжа на походной кровати, король выслушал рассказ о том, как граф Яффский проскакал через лагерь под оглушительный рёв медных рожков, под дюжиной развевающихся стягов, с толпой слуг и караваном вьючных животных и устроил собственный крохотный двор посреди Бодуэнова войска.

   — Всё такое новенькое, что ещё пахнет краской, — рассказывал ему Мыш. — Даже подковы у коней ещё блестят.

Король смеялся, но сердце у него ныло. Он тосковал по сестре. Ему почудилось, что он увидел дорогу к примирению с ней.