Иерусалим. Биография

Если его откровение началось как слабое тление, то теперь его слава вспыхнула и распространялась, словно лесной пожар. Евреи в общинах от Стамбула до Амстердама прославляли пришествие Мессии. В то время в Ливорно жила красивая еврейка Сара родом из Украины. Ее родителей убили казаки, а сама она была спасена некими христианами и доставлена в Ливорно, где стала проституткой. Однако это занятие не мешало ее твердой вере в то, что ей предназначено стать женой Мессии. Когда Шабтай услышал о Саре, он взял ее в жены (подражая пророку Осии, который также был женат на блуднице), и они вместе отправились в странствия по Средиземноморью, в то время как евреи Европы разделились на их яростных приверженцев и на скептиков. Первые отправлялись на встречу с Мессией в Иерусалим, истязали себя бичеванием, постились и нагими валялись в грязи и снегу. В конце 1666 года мессианская чета прибыла в Стамбул, где местные евреи бурно ее приветствовали. Исходя из того, что ему принадлежит имперская власть над всей вселенной, Царь Иудейский раздавал своим последователям звания королей разных частей света, в том числе Рима и Османской империи. Однако амбиции Шабтая, пожелавшего возложить себе на голову султанскую корону, привели к его аресту. Султан сделал «Царю Иудейскому» предложение, от которого тот не смог отказаться: либо продемонстрировать чудо собственного бессмертия и остаться в живых под градом стрел — либо немедленно принять ислам. Мессия выбрал обращение.

Для большинства последователей Шабтая Цви это вероотступничество[196] означало конец мечты, которая умерла еще до того, как сам лжемессия скончался в черногорской ссылке. Впрочем, иерусалимские иудеи были только рады видеть крах низвергнутого шарлатана.

Эпоха Кромвеля и Шабтая была также золотым веком исламского мистицизма в Иерусалиме, где османские султаны покровительствовали всем орденам суфиев, которых турки именовали дервишами. Мы уже знаем, каким видели Святой город христиане и евреи того времени. Теперь посмотрим, как описывал Иерусалим самый необычный османский придворный — ученый дервиш, замечательный рассказчик и бонвиван по имени Эвлия Челеби. Он любовно описывает особенности города с мусульманской точки зрения и с изрядной долей юмора, что, возможно, делает его величайшим из исламских писателей-путешественников.

Эвлия: османский Сэмюэль Пипс и Фальстаф

Эвлия, вероятно, был совершенно уникальной личностью. Богатый путешественник, писатель, певец, ученый и воин, он родился в Стамбуле в семье придворного ювелира, воспитывался при дворе султана и заботами султанских мудрецов получил прекрасное образование. Явившийся к нему во сне пророк Мухаммед рекомендовал Эвлии путешествовать по всему миру. По его собственным словам, он стал «странником по миру и общительным спутником человечества». Он побывал не только в самых разных уголках огромной Османской империи, но и в странах христианского мира и дотошно описал все свои приключения в десятитомных путевых записках. Подобно британскому чиновнику Сэмюэлю Пипсу, который примерно в то же время вел в Лондоне свой знаменитый дневник, Эвлия, где бы он ни оказывался — в Стамбуле, Каире или Иерусалиме, — пополнял свою «Книгу путешествий». И ни один мусульманский автор не написал об Иерусалиме так поэтично, а о жизни в нем так остроумно, как Эвлия.

Эвлия жил в буквальном смысле слова за счет своего остроумия. Неотразимыми шутками, рифмованными куплетами, озорными песенками и борцовскими навыками он завоевал расположение Мехмеда IV, а в путешествия часто отправлялся, примкнув к свите кого-нибудь из османских вельмож, ценивших его за религиозные познания и как занятного собеседника. Его книги представляют собой частично альманахи, включающие собранные сведения, частично — антологии удивительных историй: Эвлия Челеби (титул, означавший всего лишь «благородный человек») воевал против Габсбургов и встречался в Вене с императором Священной Римской империи, на которого произвел огромное впечатление своими познаниями об иерусалимском Гробе Господнем. Он с самоиронией описал свое бегство в духе Фальстафа с поля боя: «бегство есть также поступок мужественный» — и как, возможно, самую «необычную и комическую» сцену в военной истории[197].

Эвлия никогда не был женат и отказывался от любой службы при императорском дворе, могущей помешать путешествиям, в которые его увлекал свободолюбивый дух. Ему часто дарили невольниц, и о сексе он отзывался так же остроумно, как и обо всем прочем: Эвлия называл совокупление «сладостной бедой» или «милым борцовским поединком» и с юмором описывал собственный приступ импотенции, которую в конце концов излечил при помощи египетской змеиной похлебки. Он отваживался уподоблять секс «величайшему из джихадов». Но больше всего поражает современного читателя то, что этот праведный мусульманин позволял отпускать в адрес ислама такие шутки, которые в наше время совершенно невозможны.