Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова

Так, прижатый в глухой угол, он, конечно, растерялся. Для него опять наступила трудная полоса, и, вероятно, уже не первая в его жизни! И у него возникла мысль обратиться с письмом прямо в Кремль, к И. В. Сталину. Изложив в этом письме все свои обстоятельства и свое положение, он заключал его просьбой: или предоставить ему возможность работать в Советском Союзе в качестве писателя, или, за его полной ненадобностью, разрешить ему выехать за границу. Кажется, довольно быстро из Кремля последовал звонок в дирекцию МХАТа с предложением: 1) зачислить писателя и драматурга М. А. Булгакова в штат театра в качестве режиссера и 2) возобновить беспрепятственно на сцене театра его пьесу «Дни Турбиных»[730].

В августе того же 1930 г. Е. Б. Этингоф говорил дочери, что ему за полгода работы в Главискусстве пришлось разбирать несколько неприятных историй, связанных с театром. Вероятно, одной из них и была ситуация с М. А. Булгаковым[731].

Таким образом, встреча М. А. Булгакова с Б. Е. Этингофом на Никитинском субботнике, романтически описанная М. О. Чудаковой, когда они, молча, долго стояли обнявшись, могла произойти вскоре после благополучного разрешения ситуации весны 1930 г. (как уже говорилось, Б. Е. Этингоф познакомился с Е. Ф. Никитиной в конце 1930 г.). Так М. А. Булгаков выражал свою благодарность, и она относилась уже не только к владикавказским событиям, а к дважды состоявшемуся спасению в канун Пасхи с интервалом ровно в десять лет.

Возвращаемся к ситуации в Главискусстве. Примечательно, что О. С. Литовскому было поручено курировать вопросы театра. Это тот самый критик О. С. Литовский, который преследовал М. А. Булгакова. Как видим, он работал в том же секторе, что и Б. Е. Этингоф. Иногда в документах его имя фигурирует и как зам. зав. сектором искусства, т. е. он мог заменять начальство во время отпусков (06.08.1930)[732].

В ведении Б. Е. Этингофа были худполитсоветы театров, в том числе худполитсовет МХТ, на заседаниях которого на протяжении 1930– 1931 гг. многократно обсуждались планы постановки «Мертвых душ» в инсценировке и с участием М. А. Булгакова, а также постановки «Утра памяти 1905 года» с участием писателя. Протоколы этих заседаний в МХТ поступали в сектор искусства Наркомпроса[733]. Кроме того, удалось обнаружить примечательную переписку по поводу введения в худполитсовет К. М. Добраницкого, о котором известно, что он был осведомителем, появлявшимся в 1930-х годов в доме М. А. Булгакова, о чем пишет М. О. Чудакова, имя его неоднократно появляется в дневнике Е. С. Булгаковой[734]. Из переписки 1931 г. явствует, что введением в худполитсовет МХТ непосредственно занимался Б. Е. Этингоф:

Уважаемый Борис Евгеньевич! Я считаю, что пребывание т. Добраницкого в составе худ. полит. совета может принести несомненную пользу Театру. Практически это должно быть осуществлено сект. искусств и МОСПС за счет мертвых душ из состава совета. С товарищ. Приветом Михаил Гетц. 29/IV-31 г.[735]

Т. Этингофу! Уважаемый товарищ! Посылаю Вам записку от т. Гейтца. Не могли бы Вы продвинуть вопрос о согласовании моего назначения с МОСПС. Вопрос этот взял на себя т. Флешер, каждый день обещает мне завтра все устроить, явно злится на мое подталкивание, но дело стоит. А до отъезда МХТ из Москвы остался месяц. Мне кажется, что если я Вам могу быть полезен, то надо это поторопить. Надеюсь, что Вы возьмете наблюдение над этим делом сами. С комприветом К. Добраницкий[736].