Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова

С нелицемерной грустью узнал, Борис Евгеньевич, что Вас больше нет в Главискусстве. Повторяю, Ваше редкое джентельменство всегда было значительным искуплением для моих невероятных нервов при невольном общении с официальными сферами. Вы знаете мою органическую антипатию ко всякой официальности… В Вас, мне кажется, столько эстетизма, любви к ближнему, уважения, чудного достоинства! Это ныне такая драгоценная редкость. Теперь, когда Вы не можете заподозрить моей искренности по отношению к Вам, мне очень бы хотелось познакомиться с Вами поближе без всякой для меня утилитарной пользы[745].

Б. Е. Этингоф был хорошо известен в писательской среде, его шутки пересказывали, в частности, А. Мариенгоф вспоминает:

Съезд партии. Троцкий покаялся. Выступает Надежда Константиновна Крупская. Она говорит, что вот-де Лев Давидович признал свои ошибки, и теперь можно прекратить проработку его (смысл выступления). Сталин в гневе. Насупился. Шевелятся его усы. Бурчит. Но довольно громко, чтобы сидящие поблизости слышали его: – Еще одно такое ее выступление, и я сделаю Фотиеву вдовой Ленина. Это мне рассказал Борис Евгеньевич Этингоф. Он сидел в первом ряду и собственными ушами слышал сталинское бурчание[746].

Преобразование писательских организаций

под руководством Главискусства

Основной сферой деятельности Б. Е. Этингофа в Главискусстве Наркомпроса в 1930 г. было обследование писательских организаций и последующее слияние многих из них. Прежде всего это коснулось МОДПиКа и Драмсоюза, преобразуемых во Всероскомдрам:

Заседание комиссии т. Этингофа по обследованию Модпика от 4 мая 1930 года. <…> Выводы и заключение по обследованию представить коллегии Наркомпроса, поставив перед коллегией вопрос о необходимости дальнейшего, более глубокого обследования Модпика и Драмсоюза со стороны НК РКИ <…> Поручить т. Этингофу договориться с культпропом ЦК о созыве совещания партийных работников Модпика и Драмсоюза с целью намечения новых форм работы и необходимых мероприятий для оздоровления обществ[747].

Попутно можно отметить, что это коснулось и М. А. Булгакова. Он не только поступил на работу в МХТ весной 1930 г., но и с надеждой на благоприятный исход обращался за денежными ссудами во вновь созданный Всероскомдрам:

Протокол № 9 Заседания Президиума Всероскомдрама 27 апреля 1930 года. Слушали 12: Заявление о выдаче авансов. <…> III) Заявление т. Булгакова о выдаче ему 500 р. аванса. Постановили: Считать возможной выдачу аванса в сумме 500 руб. О сроках выдачи этой суммы договориться тов. Арскому[748].

Итоги преобразования писательских организаций обсуждались осенью 1930 г. на Всероссийской авторской конференции, где Б. Е. Этингоф выступал с докладом и входил в состав президиума, информация об этом появилась сразу в нескольких газетах (ил. 34, 35)[749]. Там же обсуждались вопросы огосударствления политики не только в отношении драматургов, но и в отношении всей театральной сферы. 9 октября 1930 г. «Вечерняя Москва» сообщает: