Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова

Именно в тот период могла произойти эмоциональная встреча М. А. Булгакова с Б. Е. Этингофом на «Никитинском субботнике», о которой пишет М. О. Чудакова[1324], с 1930 г. Б. Е. Этингоф посещал литературный кружок, а затем женился на Е. Ф. Никитиной. Таким образом, это случилось вскоре после благополучного разрешения ситуации весны 1930 г. М. А. Булгаков выражал свою благодарность, и она относилась не только к владикавказским событиям, а к уже дважды состоявшемуся спасению в канун Пасхи с интервалом в десять лет. Сама Е. Ф. Никитина также была весьма влиятельной фигурой в 1920-х – начале 1930-х годов, ее роль в писательской среде этого времени, а также и во взаимоотношениях с М. А. Булгаковым до сих пор была недооценена.

Новый документальный материал о писательских организациях, их зависимости от Главискусства Наркомпроса, о Доме Герцена, о кружке «Никитинские субботники» и проч. позволяет конкретизировать расстановку сил во взаимоотношениях государственных и общественных литературных объединений. Это была та среда, в которой вращался М. А. Булгаков, тем самым знание фактов его биографии также существенно обогатилось. Писатель бывал у Е. Ф. Никитиной на субботниках и в 1920-х, и в 1930-х годах, принимал участие в мероприятиях литературного салона, читал там свои произведения, участвовал в новогодних празднествах и шутливых подарках, приглашал членов кружка на представления своих пьес.

Будучи чиновником, Б. Е. Этингоф выражал культурную политику того времени с ее вторжением в литературную жизнь, огосударствлением искусства, внедрением его в качестве агитационного средства. Однако он сам не вписался в новую идеологию и вскоре был выброшен из системы Наркомпроса. Будучи мужем Е. Ф. Никитиной, он до конца наивно следовал ее попыткам сохранить субботники, т. е. островок независимости писателей от государства.

Тот факт, что спасение М. А. Булгакова произошло в дважды канун Пасхи (сначала во Владикавказе, а затем и в Москве), вероятно, воспринимался писателем как знак свыше. Эти важнейшие события послужили основой сюжета как «древних», так и московских глав романа «Мастер и Маргарита».

Топография Ершалаима, описанная М. А. Булгаковым, в значительной мере основана на воспоминаниях писателя о Владикавказе, куда он неоднократно возвращался во время работы над романом. Мы пытались показать, что в образ Города, отражающий исторический Иерусалим евангельской эпохи и его окрестности, как места действия «древних» глав романа отчетливо вплетены реминисценции Владикавказа времен Гражданской войны. Нельзя также исключить, что образ Ершалаима впитал и черты Киева-Иерусалима, поскольку Гражданскую войну М. А. Булгаков переживал в двух городах: в Киеве и во Владикавказе. Тем самым этот образ Города благодаря сплетению узловых точек евангельской сакральной топографии с реальными ориентирами, знакомыми писателю, приобретает, с одной стороны, абсолютную достоверность, а с другой – некий метафизический смысл. Трагедии Гражданской войны в романе придается библейский масштаб и значение.

Хронология «древних» глав романа, следующая четырем дням месяца нисана и Страстной недели со среды до субботы, одновременно отражает реальную последовательность событий ареста и заключения М. А. Булгакова в начале апреля 1920 г. Личные автобиографические воспоминания о приговоре и спасении в канун Пасхи облекаются в форму некоего подобия апокрифического евангелия, что служит осмыслению драматических событий Гражданской войны и колоссальной крови, пролитой народом России, противостояния белых и красных, в частности, в образе белого плаща с кровавым подбоем. Взаимоотношения ЧК и Терского революционного комитета могли в преломленном виде отразиться в коллизии противостояния Каифы и Пилата. Прототипами Понтия Пилата могли послужить красные комиссары, и прежде всего Б. Е. Этингоф.

Реминисценции Владикавказа и событий Гражданской войны встречаются и в московских главах романа, особенно отчетливо это проявилось в его ранних редакциях. Видение Пилата в Москве и пальмы на Патриарших прудах, как и полет директора Варьете во Владикавказ, а также другие детали указывают на двухчастную композицию романа, как пространственную, так и хронологическую. Это возможно именно потому, что «новозаветный» материал романа – это одновременно «доисторическое» автобиографическое кавказское прошлое М. А. Булгакова. Такая композиция «Мастера и Маргариты», включающая «древние» и московские главы, в значительной мере основана на автобиографических обстоятельствах жизни писателя.