Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова

Подробное описание владикавказской (?) тюрьмы содержится в романе Ю. Л. Слезкина в связи с арестом Халил-Бека. Однако в реальности аварский художник Халил-Бек Мусаев, прототип героя романа, кажется, никогда аресту не подвергался и не был расстрелян, но благополучно эмигрировал. Согласно рассказу Е. Ф. Никитиной, тюремные сцены у Ю. Л. Слезкина также могли быть навеяны реальными обстоятельствами задержания его самого и М. А. Булгакова во Владикавказе:

Целый квартал в центре города обнесен колючей проволокой. В двадцать четыре часа предложили жильцам этого района выбраться и забрать необходимый скарб. Через двадцать четыре часа квартал вымер и зажил новой жизнью. С каждым днем население его увеличивается <…> Иногда их приводят партиями, иногда в одиночку[435].

Во всяком случае и поныне старая тюрьма во Владикавказе занимает целый квартал, окруженный колючей проволокой. Если арест М. А. Булгакова был кратковременным, возможно, что он содержался в здании ЧК на углу Лорис-Меликовской и Воронцовской ул., как герой поэмы Г. С. Евангулова (ил. 19). Но поскольку его арест, кажется, продлился не менее четырех дней, скорее он был заключен в главную тюрьму на Тифлисской улице. Л. Л. Гаврилова могла быть препровождена в женскую тюрьму на Михайловской улице.

Самой первой регистрацией добровольцев весной 1920 г., по-видимому, была та, которую провел в начале апреля военный комендант города, объявление о ней появилось в газетах «Свободный Терек» и «Известия Ревкома» 06.04.20 (т. е. задним числом):

Приказ начальника гарнизона города Владикавказа № 6. 2 апреля 1920 года, г. Владикавказ <…> § 3. Все лица, служившие в Добровольческой армии, как-то: солдаты, офицеры и чиновники, оставшиеся при отступлении ее, обязаны явиться для регистрации в следующем порядке: фамилии, начинающиеся на буквы: А, Б, В, Г, Д, Е, Ж – 3 апреля к 10 часам дня <…> Все проживающие в городе генералы, штаб– и обер-офицеры, военные врачи, военные чиновники и все прочие чины, также обязаны явиться в эти дни к Военному коменданту, где и получат регистрационные карточки. Все лица, по каким-то причинам не явившиеся на указанный срок, обязаны явиться для регистрации 6 апреля сего года <…>[436].

В докладе особоуполномоченного особотделения по поводу событий начала апреля содержатся следующие сведения:

Была объявлена регистрация офицеров, которых по частным сведениям насчитывается до 10 тысяч человек, и когда в первый день зарегистрировали 25 человек, немедленно же их арестовали[437].

Примечательно, что именно в это время у Ю. Л. Слезкина реквизировали мебель, вероятно, его задержание (?) и встреча с Б. Е. Этингофом произошли в те же дни:

2/IV 1920 г. Председ. Ч.К. Прошу приостановить реквиз. столов в моей квартире по Белявскому переулку д. 3, в виду того, что я занимаюсь по вечерам и ночам. Зав. под отд. Слезкин. Секр. Туаев[438].

Сведения об арестах в ходе первой регистрации публиковались и в газетах, в частности в «Известиях Ревкома», но количество жертв упоминалось гораздо более многочисленное: