Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова

Вероятно, Ю. Л. Слезкин и М. А. Булгаков были заключены местной ЧК Терской области, если Б. Е. Этингоф мог так легко распорядиться отпустить арестованных, что соответствует его рассказу в Гудауте и изложению Е. Ф. Никитиной в 1969 г. Тем самым это произошло до развернувшейся с конца мая деятельности ЧК X армии. Сомнительно, что задержание могло иметь место на протяжении второй и третьей декад апреля или в мае: все это время в газетах и документах Ю. Л. Слезкин и М. А. Булгаков упоминались уже как действующие сотрудники подотдела искусств. Скорее всего, их задержание и спасение происходило в самом начале апреля 1920 г. Если Б. Е. Этингоф познакомился с ними как с заключенными в это время, то он сам еще даже не успел вступить официально в должность и знакомился с задержанными ЧК белыми журналистами. Вероятно, в тот момент или сразу же после этого и была узаконена работа Ю. Л. Слезкина и М. А. Булгакова в подотделе искусств. В. М. Квиркелия и Б. Е. Этингоф по приезде во Владикавказ, принимая дела, оказались вовлечены в разбирательство доносов и одновременно должны были привлекать имеющиеся в городе профессиональные кадры, в том числе из офицеров-добровольцев, к работе в ведомствах ревкома. Как уже говорилось, информация об учреждении ревкома с В. М. Квиркелия во главе была опубликована 08.04.20. Соответственно, разбирательство, касающееся писателей, могло произойти в те же дни или накануне. Как уже говорилось, объявление о зачислении Ю. Л. Слезкина было опубликовано в газете «Коммунист» 06.04.20, а М. А. Булгаков впервые назван зав. Лито 09.04.20. Это совпадает с хронологией событий в рассказе Е. Ф. Никитиной 1969 г.: вначале состоялось разбирательство, касающееся Ю. Л. Слезкина, а затем уже – М. А. Булгакова.

Если принимать всерьез эпизоды, описанные Ю. Л. Слезкиным, о «гуманном» особисте и об аресте генеральской семьи, то и разговор, и предполагаемое решение об освобождении произошли в один день, но М. А. Булгаков мог быть задержан на четыре дня, как генерал Рихтер и Павел Павлович Пупков.

Надо полагать, что «с креста снятый <…> писатель» в «Записках на манжетах» и есть образ Ю. Л. Слезкина, а также и М. А. Булгакова, спасенных от расстрела. Эта замечательная образная и лапидарная формулировка не только передает суть ситуации спасения, но может служить и конкретным указанием на ее хронологию. М. А. Булгаков как человек из духовной среды, сын и крестник профессоров Киевской духовной академии, не мог не соотносить ход событий с христианским календарем, тем более что в Осетии население было православным и в 1920 г. еще открыто отмечало Пасху. Более того, в связи с празднеством был даже отменен комендантский час на пасхальную ночь:

Ввиду предстоящего Праздника Светлого Христова Воскресения, когда богослужение в храмах начинается с 12 час. ночи помощник Главнокомандующего войсками Красной армии Терской области разрешил беспрепятственное хождение по городу в эту ночь для посещения храмов[441].

Произошло спасение, видимо, именно на Страстной неделе. В 1920 г. Пасха приходилась на 11.04.20 по новому стилю, соответственно Великая пятница – на 09.04.20. В этот день вместо казни на Распятии, т. е. расстрела, совершилось спасение. В большевистской газете получил огласку новый социальный статус М. А. Булгакова, тем самым он был «снят с креста». Кроме того, еврейская Пасха (Песах) в 1920 г. приходилась на ночь с 02.04.20 на 03.04.20, это существенно для Владикавказа, где была большая еврейская община. Православная Страстная седмица почти совпадала с еврейским праздником опресноков, длящимся семь дней со второго дня Пасхи.

Возможно, что задержан и приговорен (т. е. предназначен к «воздвижению на крест») М. А. Булгаков был раньше, скорее всего, в какую-то ночь на Страстной неделе около или после 03.04.20. Во всяком случае, вероятно, это произошло во время первой регистрации белогвардейцев, которая проводилась 03—06.04.20 и, как мы видели, закончилась поголовными арестами. Либо полубольной М. А. Булгаков совсем не явился, либо, если доверять Г. С. Евангулову, все-таки он заполнил первую же регистрационную анкету, которая его не спасла, но вызвала сомнения в ЧК, а ночью по доносу (?) за ним пришли. Подобные аресты, как правило, производились по ночам, и именно так описаны эпизоды обысков и арестов чекистами и у Ю. Л. Слезкина, и у Г. С. Евангулова. Сам М. А. Булгаков писал об этом в «Белой гвардии»: