Читаем Иерусалим, Владикавказ и Москва в биографии и творчестве М. А. Булгакова полностью

После неудачной попытки отравления Фауст встречается с Мефистофелем и заключает с ним сделку. Собственное спасение красным комиссаром во Владикавказе в канун Пасхи и последующее сотрудничество с тем же комиссаром в подотделе искусств могло осознаваться М. А. Булгаковым не только как чудо Господне, но одновременно и как сделка с дьявольской властью большевиков, персонифицированной в личности Б. Е. Этингофа. Уподобление нечистой силе красной власти в целом и личности Л. Д. Троцкого в частности многократно использовалось писателем, например, в диалоге Турбина и Русакова и в авторских ремарках «Белой гвардии»:

<…> В царство антихриста в Москву, чтобы подать сигнал и полчища аггелов вести на этот Город в наказание за грехи его обитателей. Как некогда Содом и Гоморра… – Это вы большевиков аггелами? Согласен <…> – <…> Виден над полями лик сатаны <…> – Троцкого? – Да это имя его, которое он принял. А настоящее имя его по-еврейски Авáддон, а по-гречески Аполлион, что значит губитель[458].

Нет, задохнешься в такой стране и в такое время. Ну ее к дьяволу![459]

Как известно, это не укрылось и от травивших М. А. Булгакова критиков. И. М. Нусинов обвинял писателя в том, что новая действительность и советская государственная машина эпохи военного коммунизма в его ранних сочинениях представлены как «дьяволиада»[460]. Сходную трактовку образов советской администрации как инфернальной силы в творчестве писателя предлагали и современные исследователи[461]. Б. М. Гаспаров прямо интерпретирует приведенный выше отрывок из «Записок на манжетах», где чекист вынимает душу завлито, как договор Фауста с Мефистофелем[462]. Б. Е. Этингоф же, по-видимому, казался М. А. Булгакову наиболее приемлемым или даже симпатичным представителем этой «дьяволиады», как и Мефистофель у И. В. Гёте, о котором Господь говорит:

Я никогда не ненавидел подобных тебе. Из всех духов отрицателей плуты огорчали меня меньше всех[463].

Подтверждением такого осмысления писателем весенней ситуации 1920 г. служит следующий факт: 15.03.24 М. А. Булгаков подарил Ю. Л. Слезкину только что вышедшую «Дьяволиаду» с надписью:

Милому Юре Слёзкину в память наших скитаний, страданий у подножия Столовой Горы. У подножия ставился первый акт Дьяволиады; дай нам Бог дожить до акта V-го – веселого с развязкой свадебной[464].

Б. М. Гаспаров отмечал, что в творчестве М. А. Булгакова сквозным мотивом стало слияние легенды о Фаусте и евангельского повествования. Кроме того, во многих его произведениях критические события происходят в весенние месяцы и имеют явные пасхальные ассоциации[465]. Теперь очевидно, что это имело автобиографический характер.

Примечательно, что имя Б. Е. Этингофа, кажется, никогда не всплывало в переписке М. А. Булгакова, в его дневнике, в мемуарах трех его жен или родных. Упомянул его только Ю. Л. Слезкин спустя двенадцать лет после событий 1920 г. во Владикавказе. По-видимому, обстоятельства этого знакомства были столь опасны для М. А. Булгакова, а может быть, и для Б. Е. Этингофа, что огласке долгое время они не подлежали. Б. Е. Этингоф не отличался особой осторожностью, но не мог не знать об осведомителях, посещавших «Никитинские субботники» до Второй мировой войны, и об опасности, которая грозила бы и М. А. Булгакову, и ему самому при разглашении обстоятельств владикавказского эпизода.

Перейти на страницу:

Похожие книги

50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки
50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки

Ольга Леоненкова — автор популярного канала о музыке «Культшпаргалка». В своих выпусках она публикует истории о создании всемирно известных музыкальных композиций, рассказывает факты из биографий композиторов и в целом говорит об истории музыки.Как великие композиторы создавали свои самые узнаваемые шедевры? В этой книге вы найдёте увлекательные истории о произведениях Баха, Бетховена, Чайковского, Вивальди и многих других. Вы можете не обладать обширными познаниями в мире классической музыки, однако многие мелодии настолько известны, что вы наверняка найдёте не одну и не две знакомые композиции. Для полноты картины к каждой главе добавлен QR-код для прослушивания самого удачного исполнения произведения по мнению автора.

Ольга Григорьевна Леоненкова , Ольга Леоненкова

Искусство и Дизайн / Искусствоведение / История / Прочее / Образование и наука
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» – сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора – вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Зотов , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение