ИГЛЫ — ИГРЫ

— Ты всё правильно понимаешь. — Поддержал завлит. — Сегодня здесь олицетворяет некто Ячнев Яков Павлович Председатель Совета по Культуре в нашем огороде, а также, заместитель мэра по общим вопросам, и вообще человек — аквариум если верить всему, что про него говорят. Во всяком случае местечковые чинуши всех уровней, и особенно мэр, его на столько бздят, что аж, но, уссыкаются.

Что касается пьесы, то это своего рода прямой вызов правящей макушке…

— Но позволь! — Изумился Березуцкий. — У нас кажется, всё было согласовано ещё после первой читки. Мы пришли к выводу, что «Неизбежное Восхождение» это про сугубо исторические моменты и никакой политики. Вы все сказали — Да.

— Да, то да. — Усмехнулся Смычков. — Мы ведь как, думали: Пусть пьеса даже и про Революцию, но под покровом надвигающегося фестиваля, прокатит, тем паче, что все свои. К тому же, наши отцы города, по театрам не шастают. Они всё больше по водочке выступают и баб щупают. А если ещё вдруг, и «Золотую маску» отхватим, совсем хорошо. Победителей не судят. И потом… оставь ты эти басни для наших не далёких интеллигентов пусть тешатся, лишь бы не забеременели. Не мне тебе объяснять, что история, в любом её проявлении это и есть политика. Вот появился на нашем небосклоне мудаковатый дракон Ячнев и ветер сразу переменился в иную сторону, и историзм этим самым, огорошил нас по голове, нынешней, пусть холщовой, но политикой. Вам хочется фактов, их есть у меня:

Смычков подобно фокуснику на детском празднике ловко извлёк из рукава халата машинописную рукопись злополучной пьесы и передал драматургу.

— На ка вот, пробегись по тексту ещё раз.

— Да, на кой ляд? — Возмутился Березуцкий. — Я всё же, написал. И так, помню, почти дословно, а это твой экземпляр…

— И всё же, перечти, не сочти за труд. — Настаивал завлит. — Особливо, те эпизоды что взяты мною в квадратные скобки:

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

3 (16) Июня 1907 Год

Тифлисское товарищество торговли церковным обиходом.

Армянский базар против Джиграшенской церкви.

…Утро едва до половины добралось, а уже принесло с собой уйму песка и серой пыли. Идёшь как по войлочному одеялу, а народу, что блох на собаке. Впрочем, на этом перекрёстке всегда так, мастеровой люд топает в бондарню Цитриани. Вёсельники и грузчики со складов подённого общества «Спирантов и Ко» дожёвывая на ходу, что бог послал, уже привычно ругаются с десятниками пытаясь урвать лишний гривенник: «А то, как же, захребетники ещё спят, цикаду им задницу, только мы здесь отсвечиваем, как в бане». Елисо Ломидзе, наконец углядел, как Котэ Цинцадзе семафорит ему о приближении «каплуна» (5) размахивая соломенной шляпой. Откуда он взял это дурацкое канотье? Ещё и перчатки… франт херов. — подумал Елисо нащупывая ребристую рукоять револьвера. Сегодня велено, только смотреть, как что происходит, не больше. «Нужно, всё выяснить. До последней точки и тогда…» — Наставлял метеоролог Сосо. «Вот пусть у себя в обсерватории и наблюдает. Не даром у меня левая ладонь всю ночь чесалась… знать к деньгам». Тотчас бросив свой пост, размахивая на ходу, нелепой бамбуковой тростью. Котэ поспешил к нему, видимо посчитав сою задачу выполненной. За ним следом, рысцой подгрёб запыхавшись, верный Ваничка в нестиранной гимназической тужурке. С газетным свёртком под мышкой, от свёртка за версту несло ружейным маслом. «Вот же… Ё.»! — помянул чёрта Елисо, злясь вдруг на эту вонь и на всё прочее разом. Где-то на краю сознания затеплилась горькая мысль: «Дрянь дело», но, азарт, уже закипал в крови, и об отступлении не могло быть и речи.

— Ну, что!? — Оглядел он своё воинство? Все на «музыке играют»? (6)

Разгорячённые «обраги» (7) в нетерпении закивали головами, как застоявшиеся кони перед скачкой. Преданно пожирая предводителя глазами. — Хорошо. Значит так, сейчас сами сработаем, делов то… — Котэ, повернулся Ломидзе к щёголю. — На тебе шарабан.

— Сделаю, батоно!

— Только, где… прах её…? –. Находясь и без того на нервяке, Елисо уже начал проявлять не терпение.

— Смотри, вот…! — Крикнул Ваничка, когда к лавке подкатил заветный фаэтон.

— Не ори, дура… Всё. Пошли. Или может, кто обделался с непривычки? — Насмешливо спросил друзей Ломидзе.

— Что ты, как можно…? — Ответил взволнованный Ваничка уже распахивая тяжёлую входную дверь…