Игра

Роуз-Батлер схватился за опору, на которой держался узкий навес по периметру стоянки, и вскочил на ограждение крыши. И втянул за собой Сару. Она все еще стояла спиной к Джеймсону. Он думал, что она будет плакать или умолять пощадить ее, но она не издавала ни звука. Джеймсон восхитился ее отвагой.

— Роуз-Батлер! — позвал он. — Ты, психопат гребаный! Я успел вовремя. Отпусти ее. — Он был еще слишком далеко. Даже если он схватит Сару, то на такой скорости больше вероятность, что просто столкнет ее с крыши. Все преимущества на стороне Роуз-Батлера.

— Задание в том и заключалось, чтобы успеть сюда вовремя, мистер Джеймсон. Но не для того, чтобы остановить меня, а чтобы увидеть. — Роуз-Батлер уставился на него в упор. Этот мерзавец явно наслаждался.

— Теперь у тебя есть сын! — крикнул Джеймсон. Он все еще находился на расстоянии пяти рядов машин от противника. — Если ты навредишь ей, я причиню вред ему. Запомни.

Вспышка гнева промелькнула на лице Роуз-Батлера, но исчезла так же быстро, как и появилась. Он по-прежнему обхватывал одной рукой Сару. Подмигнув Джеймсону, он развернул Сару лицом к нему.

— Сара! — крикнул Джеймсон.

Ее глаза широко раскрылись.

— Маркус?.. — прошептала она.

В эту минуту они повалились спиной вперед — оба, и Роуз-Батлер, и Сара, — соскользнули с края ограждения, за который она попыталась ухватиться, болтая ногами.

Он опоздал.

Глава 61

Психопаты никогда не совершают самоубийства.

Много лет назад, когда Блум прочитала на лестнице записку Серафины, в голове у нее крутилась именно эта мысль. Такова простая истина. Она подтверждена всеми исследованиями. Психопаты не способны испытывать тревожность или депрессию, угрызения совести или стыд. И у них раздутое чувство самоуважения. Они неуязвимы для главных причин суицида.

Только расчет — например, стремление избежать тюрьмы — может побудить психопата покончить с собой.

Потому она и решила, что жестоко ошиблась. Что у Серафины все-таки не было психопатии. Скорее слабовыраженный синдром Аспергера. Этим могло объясняться отсутствие эмоциональной чувствительности.

За прошедшие пятнадцать лет чувство вины Блум только усилилось. Она думала, что усмотрела психопатические признаки в поведении Серафины потому, что именно их ей хотелось выявить. И за это ее подопечная дорого поплатилась.

А оказалось, что все совсем не так. Она с самого начала была права. И психопатия у Серафины Уокер действительно имелась.

Блум обвела взглядом содержимое папки, разложенное по столу на кухне в доме ее матери: записи о сеансах терапии, дневник Серафины, отчет патологоанатома, несколько газетных вырезок о пресловутом ударе карандашом и самоубийстве Серафины.

Блум охватило странное чувство облегчения.

Если Серафина и вправду кукловод в этой игре, а игра для того и придумана, чтобы собрать единомышленников, вреда Саре они не причинят. Задания в игре — способ проверить ее участников, именно это сейчас и происходит. Блум бросили нравственный вызов, руководствуясь ее опытом и знаниями, а Джеймсону — тактический, опять-таки связанный с его особыми способностями и опытом.

Блум снова внимательно перечитала газетные вырезки, в которых шла речь о самоубийстве. С фотографии красивыми голубыми глазами на нее смотрела Серафина. В статье приводились слова ее родителей о том, что она никогда не доставляла им никаких забот, была идеальной дочерью. Добрые слова Серафины в адрес родных всегда казались неискренними, и ее родителям Блум тоже не поверила. Тем более что их заявления не подкреплялись никакими примерами или свидетельствами. Возможно, в семье происходило нечто, побудившее Серафину спасаться бегством. Блум знала, что мать Серафины, Пенни, чрезмерно опекала дочь и потакала ей во всем. Мать самой Блум называла мужа Пенни, Кевина, тираном, а настолько резкие характеристики она давала людям редко. Любому ребенку пришлось бы нелегко, если бы один родитель душил его чрезмерной эмоциональностью, а другой тиранил. Но от иррациональности такого уровня у психопата быстро лопнуло бы терпение. Внутренней жизни Серафины недоставало бы глубины. Она была бы поверхностной. Серафина не могла бы понять родителей, поскольку в их поведении начисто отсутствовал расчет.

Блум снова уставилась на фотографию Серафины. Что она упустила?

Глава 62

Слышать вопль Сары было невыносимо. Джеймсон замер в метре от края крыши. И смотрел прямо перед собой в ожидании глухого удара. Он знал, чего ждет. Ему уже доводилось слышать звук, с которым падает на землю с большой высоты человеческое тело. Он всегда слышится громче, чем ожидаешь.

Но глухой удар так и не раздался.

Загудел его телефон. Джеймсон не мог заставить себя взглянуть вниз с края крыши. Не хотел ничего видеть. И достал телефон из кармана.

От скрытого номера:

Уймись, беспокойное сердце![9] Мистер Джеймсон, вы и правда примчались за своей любимой. Теперь можете посмотреть вниз.

15.41