Игра

Она позвонила Джеймсону, но тот не отвечал, и она отключилась, не оставив сообщения. Наверное, он с полицией. Схватив пальто и сумочку, она убедилась, что задняя дверь заперта, и направилась к вокзалу. Она поедет в Лидс и лично изложит Джеймсону и Саре свою гипотезу.

Сквер перед домом был полон детей и их родителей, радующихся теплому весеннему вечеру. Блум вспомнила, как Пенни, возвращаясь в пустой дом тем ужасным вечером, пересекала этот же сквер. Как не повезло Пенни. Столько промучаться, чтобы обзавестись ребенком, и получить в итоге Серафину. Она уже много лет ничего не слышала о Пенни. Ее мать старалась поддерживать с подругой связь после самоубийства Серафины, но Пенни было слишком тяжело общаться с семьей, которую она винила в смерти дочери. Известно ли Пенни, что ее дочь, возможно, до сих пор жива? И что с четырнадцати лет она пользовалась своим обаянием, манипулировала людьми, благодаря чему и обеспечила себе новую жизнь?

Телефон зазвонил. Она ждала звонка от Джеймсона, но услышала голос сержанта Грина.

— Чудеса, да и только, — своим обычным суховатым тоном сказал Грин. — Грейсона Тейлора арестовали — и где бы вы думали? В Питерборо. Констебль Логан нашел какой-то хитрый способ отслеживать протоколы задержания.

Неужели тот, кто управляет игрой, позволил Грейсону уйти? Верится с трудом. Ведь Стюарта и Лану еще не отпустили.

— За что его задержали?

— Хищение персональной информации и мошенничество. Он воспользовался личными данными молодой женщины, с которой жил, чтобы обманом заполучить деньги. Судя по всему, она состоятельная наследница, и ее отец что-то заподозрил.

— Он в полиции?

— Ага, в Питерборо.

— Надо задержать его там.

— Ну, его допросят, и если сочтут виновным, то предъявят обвинение, а затем выпустят под залог до суда.

— Если Грейсона арестовали, это означает, что испытание он провалил. Надо задержать его под стражей, пока за ним не приедет отец. Джефф Тейлор уже знает?

— Понятия не имею. Логан позвонил мне, а я — вам.

— Позвоните Джеффу. Скажите, пусть немедленно приезжает в Питерборо. Потом поговорите с дежурным сотрудником полиции и объясните, как важно, чтобы они задержали Грейсона у себя до прибытия его отца.

— Не смогу. У меня нет такого права. Они пошлют меня подальше.

— Говорю же, если Грейсона арестовали, значит, он не справился с заданием. Такие люди пропадают без вести. Если Грейсон покинет полицию один, могу ручаться, он исчезнет бесследно.

— Ну и что?

— Да ладно вам, сержант Грин. Он еще молод, у него вся жизнь впереди, отец его обожает. Его будущее еще может быть светлым.

— Вы правда верите в эту чушь? Он ведь отъявленный псих. По мне, так лучше бы его и не было.

Полицейские сталкиваются с неприглядной изнанкой общества. От этого меняется их восприятие.

— Не важно, разделяете вы мои взгляды или нет. Мы подозреваем, что ему грозит беда, если не вмешаться, значит, надо действовать.

— Но с чего вы подозреваете, что он в опасности? — спросил Грин.

— Вы правда считаете, что все сто девять игроков до сих пор участвуют в игре? Как бы не так. Как бы умно ни была устроена игра, она не в состоянии удерживать внимание психопата больше года. У них просто не хватает на нее терпения.

— Значит, кто-то устраняет их? Серьезное заявление. Чем докажете?

Вопрос был законный. Но иначе цифры просто не сходились.

— Если от меня требуется позвонить помощнику главного констебля Баркеру и убедить его сделать необходимые звонки, я могу.

— Нет, не надо. Попробую справиться сам. Скажу им, что мне надо допросить его в связи с бристольским делом и что я сам скоро приеду.

Упоминание фамилии Стива достигло цели.

— Спасибо, Фил.

Блум повесила трубку и нашла место в вагоне. Потом проверила сообщения: одно от Джеймсона — они в пабе «Шлюз», затем телефон зазвонил.

— Доктор Блум? Это Либби Гудмен.

— А, Либби.

— Я ждала, что кто-нибудь приедет, но…

— Извините. В силу обстоятельств сегодня приезд оказался невозможным. — Блум слышала в трубке плач ребенка.

— Мне надо поговорить с вами об эсэмэске, которую я получила сегодня утром от Стюарта.

Блум резко выпрямилась на сиденье, прижав телефон к уху.

— Что в ней?

— Просто вопрос об имени ребенка.

— Вы не могли бы прочитать ее мне, Либби?

— «Как ты назвала моего ребенка?» И все.

«Моего ребенка». Блум встревожилась. Психопаты — эгоистичные собственники.

— А что ответили вы?

Напротив Блум сел пожилой джентльмен в кремовых слаксах, бледно-голубой рубашке и коралловом джемпере — не надетом, а наброшенном на плечи. Одежда состоятельного пенсионера.

— Написала, что, если он хочет узнать, пусть позвонит мне. Но он не позвонил. Несколько раз я звонила сама, но никто не отвечал. Голосовая почта не включалась. И я не знала, стоит ли снова слать эсэмэску.

Блум полагала, что Либби, замотанную молодую маму, вряд ли обрадует правда о Стюарте, услышанная по телефону. Это тема для разговора при личной встрече.

— А если я загляну к вам завтра и мы все обсудим?