Игра Бессмертных

Пожалуй, именно Баюна Финист мог считать другом и родственной душой. Они оба когда-то были длаками, оба отдали свои оборотнические сущности в обмен на другие дары и оба стали от этого несвободными. Разве что Баюн не умирал и не воскресал подобно Финисту.

Но, заключив сделку, кот получил способности к колдовству и мог насылать иллюзии, чем активно пользовался. И все-таки был вынужден тоже действовать так, как от него требовал хозяин.

Молодые люди разомкнули объятия, и Баюн сел рядом. Когда-то гигантский сокол и огромный кот сидели так на крышах московских зданий, наблюдая за городом. Потом желания их хозяев изменились, и они стали меньше времени проводить вместе. А в последние годы и вовсе толком не виделись.

– Как ты, Баюн?

Тот пожал плечами. В светло-зеленых глазах мелькнула печаль.

– Я надеялся встретить тебя здесь, Финист. Искал. Слушай, я больше так не могу…

Он посмотрел на свои ладони с тонкими длинными пальцами. Те превращались в стальные когти, когда Баюн принимал облик кота.

– Что с тобой? – Финист в смятении коснулся плеча друга, и тот поднял на него взгляд. Глаза Баюна становились темно-янтарными, почти красными, когда он обращался.

Он вздохнул, успокаиваясь, и уже с легкой улыбкой взглянув на друга, объяснил:

– Хочу избавиться от его контроля. Пятьсот лет!.. Пойми, я просто устал. Но он не даст мне свободы, слишком нужен ему. Я его глаза и уши в городе. Благодаря мне он знает обо всем. Нет, он не отпустит меня.

Финист не верил своим ушам. Баюн всегда был так собран, так спокоен и держался, будто его все устраивает! Конечно, он жаловался порой на то, что хочет сбросить оковы контроля, но никогда еще сокол не видел кота в таком смятении и отчаянии.

– Я избавлюсь от него, Финист. Понимаешь? Уже совсем скоро. Я знаю, что нужно сделать. Готовлюсь. Нельзя торопиться, но и медлить тоже.

– Баюн, что ты говоришь?! – испугался Финист. – Ты не можешь пойти против хозяина! У вас договор! Магия убьет тебя! Что я буду делать один?!

– Не волнуйся, – Баюн накрыл руку друга своей. Он продолжал улыбаться. – Я не пойду против него, не хочу умирать. Я придумал другой способ. Для всех бессмертных скоро настанут страшные времена.

– Ты меня пугаешь! Прекрати говорить загадками! Что ты знаешь?

– То же, что и все, только я умею анализировать. Ты же слышал про убийство Соколова и смерть Лонгинова? И опасность не обойдет вервь богов. Что-то происходит, что-то очень темное. И пока мне не ясно что. Но я слежу, и если смогу воспользоваться происходящим, чтобы освободиться, то сделаю это.

Финист тяжело выдохнул. Слова Баюна успокоили его. Он даже решил, что придал фразам друга слишком мрачный смысл. Из них двоих именно кот всегда отличался рассудительностью и вдумчивостью. Баюн прав – нужно не только смотреть, но и анализировать увиденное.

Только его слова о свободе больно резанули Финиста. Жизнь кота не была связана с жизнью хозяина, и если с последним что-то случится, то Баюн действительно освободится. С Финистом было иначе.

– Прошу тебя, будь осторожен, – попросил сокол друга.

– Я не брошу тебя, брат, – пообещал Баюн. – Я не умру, пока жив ты.

В груди Финиста защемило от благодарности. Слова кота тронули его до глубины души. Когда-то давно они решили, что будут держаться вместе как братья, как родные по крови. Каждому нужен кто-то, за кого можно в трудный час ухватиться и не сгинуть в водовороте жизненных бед.

– Спасибо, – одними губами проговорил Финист. – Если только я могу чем-то тебе помочь…

– Просто береги себя, – подмигнул Баюн, от его мрачного настроя не осталось и следа. – Ладно, а теперь расскажи мне, что ты видел в городе?..

Финист вынырнул из своих воспоминаний и окинул рассеянным взглядом зал. Здесь же была ВИП-ложа. Точно была! В виде балкона с панорамным окном на улицу. Куда она делась?

Громов

Вечеринка была в самом разгаре: веселье вот-вот достигнет своего пика. Боги танцевали, смеялись, пировали. На сцене для них выступал какой-то известный современный певец. Громов пару раз слышал песни, но ни они, ни исполнитель его не особо интересовали. А вот Сирин, Алконост и Гамаюн были от него без ума, хотя голоса богинь были куда красивее, а песни обладали магией. Громов, посмотрев на них, улыбнулся. Но тут же, поймав себя на этом, заставил улыбку исчезнуть.

Младший брат уговорил его прийти на эту вечеринку, а теперь Громов корил себя за то, что уступил. С другой стороны, все были под его присмотром и точно не натворят дел. От шума, музыки и разговоров он спрятался в ВИП-ложе, а проход туда запечатал магией. Теперь он видел всех, а его самого не видел никто. Кроме Матвея, который прошмыгнул в ВИП-ложу и занял один из диванов, вольготно развалившись на нем.

Присутствие младшего брата раздражало, но Громов не говорил об этом вслух. Взъерошенный, с рубашкой, расстегнутой на несколько верхних пуговиц, Матвей опрокидывал бокал за бокалом: их он при помощи магии переносил на стол перед собой с подносов официантов из зала.

– Я же старался, брат! – проговорил Матвей, его язык заплетался. – Для тебя старался!