Игра без правил. Как я была секретным агентом и как меня предал Белый дом

В тот момент я была очень собранна и уверена в себе. Мне казалось, что я заранее продумала ответы на все возможные вопросы, даже самые каверзные и самые политизированные, какие только могли задать состоявшие в комитете республиканцы. У меня не хватило воображения предвидеть довольно глупый вопрос, который задал мне конгрессмен от штата Джорджия Линн Вестморланд. Начал он издалека и с юмором:

— Я, видите ли, немного волнуюсь, ведь мне никогда раньше не доводилось допрашивать шпионок.

Заметный акцент выдавал в нем южанина. Я тут же парировала:

— Господин конгрессмен, я, вообще-то, тоже волнуюсь, потому что мне прежде не доводилось давать показания под присягой в Конгрессе.

После этого господин Вестморланд породил следующую остроту:

— Я понимаю, что вы вне политики, и все же из чистого любопытства хотелось бы знать, к кому вы себя относите: к демократам или республиканцам?

Конгрессмен самодовольно ухмыльнулся.

Его вопрос застал меня врасплох, и я бросила взгляд на Ваксмана, ища поддержки. Быть может, у Вестморлэнда не было права спрашивать меня о партийных предпочтениях, как нельзя интересоваться чьим-либо вероисповеданием? Но Ваксман даже не взглянул на меня. Мне до сих пор жаль, что правильный ответ тогда не пришел мне в голову. Сейчас я твердо знаю, что должна была ответить: «Господин конгрессмен, с гордостью могу сказать, что я отношу себя к убежденным американцам». Увы, я не нашла подходящих слов. Потом мне задали еще несколько вопросов, после чего заседание завершилось — оно длилось целых два с половиной часа. От напряжения у меня разболелась голова, но в целом я осталась довольна своим выступлением: мне наконец-то удалось открыто рассказать общественности о том, что со мной случилось.

Потом я позвонила Джо в Юту спросить, что он думает о моей речи в Конгрессе. Муж сказал, что гордится мной и что ему все понравилось. Я спросила, видели ли наши малыши маму по телевизору. Джо ответил, что они полюбовались мной на экране минут пять, а потом умчались играть во двор. Меня это не расстроило: вот вырастут и лет этак через десять посмотрят запись моего выступления на DVD, если, конечно, захотят. Пока что больше всего мне хотелось добраться до дома Эллен, снять туфли и немного отдохнуть. Пришло время прощаться со столицей, и я была готова к расставанию.

Когда самолет стал заходить на посадку, я любовалась из окна красноватой горой Сандия, что возвышается над Альбукерком, и едва сдерживала слезы. Мне хотелось поскорее обнять Джо, его старшего сына Джо и наших любимых близнецов, Тревора и Саманту. Все они встречали меня в аэропорту, откуда мы собирались поехать в наш новый дом в Санта-Фе. Мы обнялись, и на душе сразу стало спокойно и легко. За последние годы на нашу долю выпало немало испытаний, и мы старались преодолевать их с юмором и стойкостью. Мы говорили правду и поступали по совести. За окном машины проплывали непривычные пейзажи, к северу от Альбукерка нам попалось несколько индейских резерваций. Я рассказывала детям про древние потухшие вулканы и показывала их кратеры, видневшиеся у горизонта. А малышам так хотелось поскорее увидеть наш новый дом, что они ерзали от нетерпения. Наконец мы прибыли в Санта-Фе, выбрались из машины и услышали тишину, нарушаемую лишь легким шумом ветра. Мы были дома.

Эпилог

17 мая 2007 года в федеральном окружном суде Вашингтона прошли прения сторон по гражданскому иску против вице-президента Дика Чейни, И. Льюиса Скутера Либби, Карла Роува и Ричарда Армитаджа. 19 июля наш иск был отклонен. В резолюции судья Джон Д. Бейтс отметал, что «для дискредитации мистера Уилсона подсудимые действительно воспользовались достаточно сомнительными средствами», однако никаких официальных мер пресечения за их действия законом не предусмотрено. В решении суда также говорилось, что наши претензии «безусловно важны, поскольку ставят под сомнение правомерность действий правительственных чиновников самого высокого ранга», но по юридическим причинам не подлежат рассмотрению в судебном порядке. Нам показалось, что служители закона недостаточно подробно изучили суть дела, поэтому мы сразу же подали апелляцию, и разбирательство продолжилось.