Игра души

– Потом… Я бросил. Рисовать то есть. Мне надоело, что все эти недоноски, которые снуют туда-сюда, вечно смеются надо мной. Она… Она была совсем другой. Иногда она заходила поздороваться. В наши дни нечасто встретишь воспитанного человека, правда ведь? Мы смотрим друг на друга с прищуром, как будто наши соседи – убийцы. В наше время мы спокойно играли на улице, а наши родители переживали только за то, помыли ли мы руки перед ужином. А сейчас… Никто ни с кем не здоровается. Мы боимся друг друга. Мир перевернулся. Молодежь уже не уважает старших. Более того, готов поклясться, они бы хотели, чтобы мы все сдохли. Так они сэкономили бы пару долларов на налогах. Вот что мы такое. Лишний груз. Мое поколение всегда думало о том, как улучшить жизнь для наших детей, но сейчас они, похоже, не шевельнут и пальцем, чтобы защитить нас. Все становится только хуже и хуже, в этом нет сомнений.

– Что сказала вам Джина в тот день?

– Я не смог поговорить с ней. Я отошел от фургона вылить бак, вон туда, – сказал он, указывая на канализационный люк в ста метрах от трейлера, рядом с дорогой. – Но я уверен, что это была она. Когда я вернулся, Джина уже шла в сторону Непонзита.

– Тогда откуда вы знаете, что она была грустная?

– Мне показалось, что она плакала. Она вытирала слезы. Этот жест легко узнать издалека.

– Вы рассказали об этом полиции?

– Да, конечно. Но, по-моему, они не придали особого значения моим словам. Признаюсь, тогда я… Пил и увлекался травкой.

– Травкой?

– Я не всегда был таким старикашкой. Знаете, в свое время и я развлекался. Может быть, поэтому полиция пропустила мои слова мимо ушей. Позже рюкзак Джины был найден на пляже в Бризи Пойнт, на другом краю Рокавей, в противоположном направлении от того места, куда указал я. Так что меня больше никогда ни о чем не спрашивали.

– Понятно. Как всегда, все не так просто. Такие дела обычно ведут несколько детективов, и каждый считает важным что-то свое, и в результате детали тонут в потоке бюрократии.

– Вы занимались ее поисками?

Профессор молча кивнул. Затем он продолжил:

– Можно вас кое о чем попросить?

– Конечно. Мы должны помогать друг другу, так ведь?

– Вы позволите зайти в ваш дом на колесах? – спросил он, вспомнив полароидный снимок Джины с кляпом во рту внутри фургона.

– Зачем?

– Вы так интересно рассказываете о своих путешествиях. И фургон такой красивый. Может, и я куплю себе такой, – сказал Джим тоном, которым не убедил даже самого себя.

– Вот так да… Очень рад! Жизнь не из легких, это точно. Но та свобода, которую она дает… Не сравнить ни с чем. Лучшие годы моей жизни – те, что я провел с женой. Но и эта старушка хорошо заботилась обо мне. Проходите. Не стесняйтесь. Она старовата, но в этом есть свое очарование. Сейчас выходят модели и поновее, со скрытыми кроватями, которые выдвигаются при одном нажатии кнопки, но эта красотка обладает таким шармом, о котором новые модели могут только мечтать.

– У вас белые стены? – с интересом спросил Джим.

– Проходите и сами все увидите. Не стесняйтесь. Тут небольшой беспорядок. Уж вы меня извините.

Старик жестом пригласил Джима зайти, и профессор последовал за ним.

Однако ровно в ту секунду, когда профессор ступил внутрь фургона, он услышал за своей спиной щелчок курка и скрипучий голос старика:

– Кого ты хочешь обмануть, сынок? Убирайся отсюда сейчас же, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги.

Глава 30

Нью-Йорк

25 апреля 2011

Днем ранее

Мирен Триггс

Единственное правило игры души: не играй, если не готов ее потерять.

Когда Генри Келлет ушел, я подумала, что, наверное, оставить в доме предсмертную записку было ошибкой. Я приняла это решение быстро и холодно, надеясь, что полиция, по крайней мере, получит доказательство того, что я никогда не лгала и ничего не придумала. В памяти всплыли глаза двух детективов, принимавших мое заявление в отделе на следующее утро после нападения. Я вспомнила их оскорбительные вопросы, их недоверчивый взгляд.

– Где, вы говорите, это произошло? – спросил серьезный лысый полицейский средних лет, сидя на стуле перед пишущей машинкой.

– В Морнингсайд-парке. Я пошла туда с одним знакомым… С Кристофером. Его зовут Кристофер. Я не была уверена, что… А потом… Пришли эти трое. Я… Я не помню точно.

Его коллега стоял рядом с ним и пил кофе из одноразового стаканчика. Он застыл с мрачной миной, будто смотрел на уличного художника, которому думал кинуть пару долларов. Рассказывая об изнасиловании, я чувствовала себя обезьянкой, пляшущей под шарманку.

– Вы были пьяны? – спросил детектив за машинкой, покачивая головой.

– Ну… Я выпила рюмку, но… По-моему… Это все.

Я замолчала. Оба детектива заговорщически переглянулись, и мне показалось, что я слышу, как изнутри их разбирает смех. Один из них даже фыркнул и затем спросил:

– И часто вы… Прогуливаетесь по паркам с мужчинами посреди ночи?

– Ну, я…