Игра на двоих (СИ)

— Не скажите, господа, я наблюдал за Джейком, вторым трибутом. Так вот он по силе мало чем уступает профи, разве что использует ее несколько неправильно, — в разговор вмешивается третий мужчина, держащий в руке бокал с вином.

«Правильно, не уступает. Его сила подпитывается, как ни странно, трусостью, склонностью к садизму и ненавистью», — думаю я.

— Может, вы и правы, и у Двенадцатого есть шанс. Но лично мне кажется, что его трибуты погибнут очень быстро.

— Ну, за парня сказать не могу, а вот девочка — точно, и пяти минут не продержится. Как только у Рога Изобилия начнется битва, ее сразу же убьют. Даже защититься не сможет, — притворно вздыхает один из собеседников.

— И что, она ни разу не появлялась в общем зале? Хотя бы маскироваться научилась, если сражаться и убивать не может!

— Почему же, появлялась, правда, в сопровождении наставника. К ней однажды подошел один из профи, так ее ментор едва не убил парня, хотя тот и пальцем не успел тронуть девчонку! Его в в медицинский центр отправили, врачи несколько часов потратили, чтобы привести в норму то, что от него осталось!

— Что-то не припоминаю, кто ментор Дистрикта-12? — удивленно интересуется мужчина с бокалом в руке.

— Сейчас вспомните — Хеймитч Эбернети, победитель второй Квартальной Бойни.

Его последние слова настораживают, и я вся обращаюсь в слух.

— Ах, да! Он все еще жив? После стольких лет пьянства?

— Да, как ни удивительно! Зато, судя по его внешнему виду, от парня, некогда обыгравшего Капитолий, не осталось ровным счетом ничего, — с напускной грустью подытожил сидящий в кресле.

Хеймитч? Обыграл Капитолий? Похоже, я совсем не знаю своего ментора. Ладно, исправим — пара дней у меня все равно еще есть в запасе.

— Интересно, чему же он её научить может?

— Разве что быстрой и безболезненной смерти, если судить по прошлым Играм.

Последнюю фразу слышит весь балкон. Все смеются. А во мне разгорается ярость. Конечно, Хеймитч подготовил меня к подобному развитию событий, но это выше моих сил. Даже если не принимать всерьез то, что думают обо мне — в конце концов, они и правда не видели ни одной тренировки с моим участием — их мнение о менторе вызывает неконтролируемый гнев. Им ли судить, что случилось с бывшим победителем Голодных Игр? Они ведь и представить не могут, что делают Игры с выжившими — их, жителей Капитолия, это не касается и не коснется. И тем не менее, они думают, что вправе осуждать его?

От собственных мыслей меня отвлекает новый виток беседы.

— Я правильно понимаю, что делать ставки на нее никто не собирается?

— Да, тут даже до Демонстрации можно с уверенностью сказать, что в этом нет смысла. Хотя если кто-то захочет рискнуть …

— Бросим жребий! — смеется Сенека Крейн, Главный Распорядитель Игр. Лежа на узком диване, он достает из кармана золотые часы на длинной цепочке и со скучающим видом раскачивает их перед собой. Решение приходит мгновенно. Они отняли время у меня, я отниму его у них.

Так никем и не замеченная, подхожу к столу, хватаю первый попавшийся нож и что есть силы, даже не прицеливаясь, бросаю его в сторону Организаторов. Нож пролетает в паре сантиметров от Сенеки, выбивает из его руки часы — лезвие цепляется за длинную цепочку — и останавливает свой полет в противоположной стене. Повисает гробовое молчание. Все слышат, как от удара разбивается циферблат: стрелки совершают свой последний оборот и замолкают навсегда.

И вновь я не могу остановиться. Пользуясь мгновением, пока шокированные Организаторы ничего не предприняли, беру остальные клинки и один за другим запускаю в стену. Воздух разрезают летящие со скоростью света лезвия, а тишину - их пронзительный свист. Результатом моих трудов становится причудливый узор из ножей в форме числа тринадцать. Все взгляды устремлены на стену; прежде, чем на меня обращают внимание, проходит не меньше десяти секунд. Я могла бы убежать, но это не в моих правилах. Когда же я, наконец, встречаюсь глазами с Сенекой, остальными Организаторами и — возможно — спонсорами, мне хочется мстительно рассмеяться: на их лицах написан ужас. Не удивление, не страх от осознания опасности, угрожающей их жизням (больше всех досталось, конечно, Крейну), а настоящий ужас, будто они сами вышли на Арену. Сначала меня это забавляет. Пока они не опомнились, я вскидываю руку в приветственном жесте и очаровательно улыбаюсь, от ментора зная, что так моя улыбка сильно напоминает хищный оскал:

— Дистрикт-12, трибут Генриетта Роу. Ментор — Хеймитч Эбернети. Приятно познакомиться, господа!

И, резко развернувшись, иду к выходу. Дверь автоматически открывается, и я беспрепятственно прохожу в коридор, ведущий в здание, где расположен наш пентхаус. Пока поднимаюсь на лифте, меня все еще не отпускает злость, а потому нет и сожаления о содеянном и страха перед последствиями моего поступка. Заметив в гостиной менторов и стилистов, тихо пробираюсь в свою комнату: мне нужно немного прийти в себя и обдумать случившееся, прежде чем идти с повинной к Эффи и Хеймитчу.