Игра на двоих (СИ)

Кэти начинает издалека, и я не сразу понимаю, к чему она клонит.

— Я догадываюсь, что сейчас происходит в Капитолии и в Дистриктах. Волнения, беспорядки, забастовки. Этти повторяет, что все нормально и новая армия миротворцев — лишь временная мера, но я не настолько глупа, чтобы поверить. Она хочет нас защитить,. Старается, чтобы эта опасность — какой бы она ни была — обошла семью стороной.

— Знаю. Она не простит себе, если с кем-то из вас что-то случится. Особенно после гибели отца.

Кэти так долго смотрит мне в глаза, что я не выдерживаю и опускаю взгляд на пустую чашку.

— Так что ты хочешь от меня?

Ее просьба звучит по-детски наивно.

— Защити ее, Хеймитч.

— А чем я, по-твоему, занимаюсь последние два года? — мои губы трогает усмешка. — Только и делаю, что вытаскиваю твою дочь из всевозможных передряг! Знаешь, у этой девушки есть поразительная способность впутываться в самые неприятные истории.

— Это у нее от Алекса, — мне кажется, или я слышу нотки гордости в голосе матери?

Ее улыбка гаснет, и мы снова возвращаемся к тому, с чего начинали.

— Если с нами что-то случится…

— Ты же знаешь, Эрика этого не допустит.

— Она не всегда будет рядом. Близится новый сезон Голодных Игр, и вы снова отправитесь в Капитолий.

— Необязательно. В этом году наши места могут занять Китнисс и Пит.

— Ты сам-то в это веришь?

Так неожиданно слышать подобный вопрос от человека вроде Кэтрин, что я оставляю его без ответа. В этот момент она напоминает мне Эрику, с ее отсутствием веры во что бы то ни было.

— Они никогда не оставят вас в покое, — это не догадка, а всем известный факт.

— Никогда, — эхом отзываюсь я.

— После всего того, что произошло за последний год, уже нельзя предугадать, что будет дальше. Случиться может все, что угодно. Когда нас больше не будет рядом, у нее останешься только ты. Она доверяет тебе даже больше, чем нам. Ты знаешь ее лучше, чем мы, уже потому, что сам пережил Голодные Игры. Я прошу тебя позаботиться о Генриетте, когда придет время. Когда ей понадобится помощь. Когда она будет в опасности.

Глубоко вздохнув, продолжает:

— Обещай мне. Ради нашего общего прошлого, ради всего, что имеет для тебя хоть какую-то ценность.

В глазах Кэтрин стоят слезы. Она похожа на сумасшедшую —, но скажите мне, какая мать сохранит рассудок, когда ее дочь в смертельной опасности?

— Единственная ценность, что у меня осталась, — это она, Кэти. Больше уже ничего не имеет значения. Я сделаю это ради самой Генриетты. Обещаю.

— Спасибо, — шепчет женщина. Я сказал много лишнего, но она, кажется, не услышала ничего, кроме обещания. Это и к лучшему. Я бы мог отделаться от нее грубым «ладно», но, стоило услышать, что речь идет об Эрике, и у разума сразу нашлись какие-то другие дела, вместо того, чтобы помочь мне не выдать своих чувств.

Я думаю, что тема исчерпана, но не все так просто.

— Может быть, вам с ней сбежать?

— Не смешно, Кэти.

— Я не шучу, Хеймитч, — я вижу в ее глазах надежду — смутную, отчаянную, безумную.

Мне нужно несколько секунд, чтобы поверить, что она говорит всерьез.

— Странно слышать такое от тебя.

— Знаю. Но другого выхода я не вижу. Все, чего я хочу — спасти дочь. Она должна жить.

— Думаешь, сбежать — это выход?

— Для таких, как вы — да. Вы оба, по сути, выросли в лесу. Сильные, умные, выносливые, способны жить в диких условиях. И так вечно нарушаете правила. Вас не догонят. Почему бы не рискнуть? Здесь вам жизни все равно не будет.

— Понимаешь, что вас всех убьют, когда узнают о нашем побеге?

— Да, — никогда еще не слышал столько стальной уверенности в ее голосе.

Я только вздыхаю в ответ. Ничего не выйдет. Мы сами ввергли себя и мир в эту войну, и нам теперь бежать от нее? Не получится. Нужно довести все до конца. Я обещал.

— Попробуй поговорить с Эрикой, вдруг получится.

— Ладно.

***

Реакция девушки оправдывает мои ожидания.

— Сбежать? Куда?

— В лес. Подальше отсюда. Нас не догонят.

— Бессмысленно. Это все земли Капитолия, нас быстро найдут. А расплачиваться за нашу глупость придется не только нам.

— Значит, нет?

— Значит, война, Хейм. Мы должны закончить то, что начали.

Иногда мне кажется, что мы стали настолько близки, что можем читать мысли друг друга.