Игра на двоих (СИ)

Все должны были погибнуть, так задумывалось с самого начала, поэтому Койн не хотела отпускать меня в Капитолий. Но я осталась бы только при условии отмены наказания и для Хеймитча, а на такое Президент пойти не могла. Что скажут люди, если она нарушит свое слово и основное условие придуманного ею же договора? Недопустимо. Неприемлемо. Невозможно. И она отправила меня на фронт, но поклялась вытащить оттуда при первой же возможности. Возможность появилась, однако я не захотела воспользоваться шансом и отвергла протянутую руку помощи. Не знаю, что заставило Альму расщедриться и предложить спасти и Хеймитча, однако об этом, наверное, можно спросить вслух. Но позже.

— В Дистрикте все хорошо? Родители живы? — тихо спрашиваю я.

— Да.

— Тебе пора. Много дел предстоит, одно важнее другого.

— Дел хватит на всех.

— Я не об этом, — улыбаюсь краешками губ. — Пост сдал, пост принял, госпожа Президент?

Женщина хмурится, когда до нее доходит истинный смысл сказанных мной слов.

— Кажется, мы договорились держать наш план в тайне, солдат Роу.

Я отмахиваюсь:

— Никому на милю вокруг сейчас нет до этого никакого дела. И… Наш? Это твой план, Аль. Твоя Игра, твоя победа, твой город, твой Дворец. Даже Сноу — и тот сейчас принадлежит тебе.

Неожиданно на лице Альмы появляется самодовольная ухмылка:

— Этот старый интриган всегда был моим…

Отчего-то последняя фраза кажется мне странной, но я легкомысленно отмахиваюсь от внутреннего голоса.

— Ты победила, слышишь? — продолжаю я. — Иди же, получи свой приз и корону.

Койн медленно поднимается на ноги.

— Да, наверное, мне и правда пора. Ты… будешь там со мной?

Я бросаю нерешительный взгляд на Хеймитча. Мужчина едва заметно кивает.

— И рада бы отказаться от предложенной чести, но мне больше негде быть, Аль. Двенадцатый разрушен, Тринадцатый так и не стал мне настоящим домом. Женщина удовлетворенно улыбается.

— Тогда пошли.

— Ты только не сильно зазнавайся, госпожа Президент, — ворчит ментор. — Я не отдам свою подопечную так просто.

— Я очень постараюсь, но ничего не обещаю, — спокойно парирует женщина.

Мы не спеша движемся к планолету, где нас ждет Плутарх. Эбернети и Койн идут чуть впереди меня, так близко, что почти касаются друг друга локтями. Я смотрю им вслед и думаю о том, что эти двое могли бы подружиться. Не сейчас, но однажды.

Вопросы еще остаются, как никогда много. Чтобы ответить на некоторые из них, приходится снова и снова заглядывать в прошлое и переосмысливать все, что случилось за последние месяцы. А еще в нас наконец просыпаются человеческие чувства: самое время оплакать павших. Я решаю потратить на это — на воспоминания — свободное время, которого стало слишком много: по распоряжению Койн весь отряд четыре-пять-один отправляют в госпиталь. Никто не хочет оставаться в Президентском Дворце, поэтому мы перемещаемся в одно из главных зданий Капитолия — Министерство, где заседало правительство во главе со Сноу до того, как его захватили повстанцы. Чтобы оно не сильно выделялось среди остальных построек, его оборудовали и жилым отсеком, но жить там имели право только чиновники. Теперь на верхних этажах расположены кабинеты министров и комнаты для проведения переговоров, а внизу — апартаменты класса люкс. Сбоку, в небольшой пристройке, находится капитолийская больница с опытными врачами, современным оборудованием и эффективными лекарствами. Мы чувствуем себя довольно неплохо, если не считать царапин и укусов, оставленных переродками, но тон, которым говорит с нами женщина, не терпит возражений. Впрочем, иногда в больницу заглядывают посетители, и мы получаем от них привет из настоящего.

Президент Койн руководит Панемом, однако официально она вступит в должность только после казни Сноу. Последний арестован и ожидает суда, а затем — неизбежного исполнения приговора, который (всем это и так понятно) окажется смертным. В Капитолии еще остались остаточные очаги сопротивления, с которыми успешно борются дополнительные войска из Дистриктов. Китнисс и Гейл выжили и даже сумели добраться до Главной Площади. Переодетые в разноцветные плащи, они пытались слиться с толпой капитолийцев и как можно ближе подобраться к Дворцу и к Президенту. В последний момент Хоторна схватили миротворцы. Он схлопотал пару пуль при попытке бегства, но его жизни ничто не угрожает: раны не настолько серьезные, а капитолийские врачи хорошо знают свое дело. После выписки парень отправляется во Второй вместе с отрядом перешедших на нашу сторону миротворцев. Китнисс пришлось в одиночку наблюдать за всем происходящим на площади. Выходит, миссис Эвердин погибла прямо у дочери на глазах. Теперь все, что осталось у Сойки, — крылья. На земле ее больше ничто не держит. Она тоже пострадала от второго взрыва, но несильно. Медперсонал гораздо больше беспокоит тот факт, что пациентка не говорит. Все недоуменно качают головами и проводят все новые и новые тесты, но я уверена, что девушке просто нечего сказать. Меня отпускают из госпиталя на несколько дней раньше, и ее палата — странно, правда? — первое место, куда я направляюсь после выписки.