Игра по-крупному

Не было замысла жизни. Что дальше, к чему стремиться? Диплом? Да напишет он этот разнесчастный диплом: "Расчет параметров вентиляционного ствола угледобывающей шахты". Распределят как ленинградца в Метрострой или оставят при кафедре с прицелом на аспирантуру -- был разговор у декана, агитировали вместе с руководителем дипломного проекта. В чем смысл жизни? Ради чего люди появляются на свет, а потом умирают? Чего ради, с какой целью? Получить специальность, родить детей, отработать лет сорок, выйти на пенсию и умереть? Где гармония? В чем она? Быть может, прав любимый им Виктор Конецкий, засобачивший в какой-то повести: "Пьянство есть соединение астрала нашего бытия с музыкой мироздания" -- и добавивший лукаво, что слово "музыка" необходимо произносить с ударением на второй слог, иначе теряется глубина мысли. Пил. Иллюзия гармонии приходила и уходила. Немного не то, но облегчает.

Школьный друг, женившийся сразу после армии, к которому Игорь забрел однажды с пивом и креветками, усмехался его вопросам на кухне, где они обосновались с бутылками и курительными принадлежностями.

-- Ты, брат, просто с жиру бесишься. Живи себе не тужи. Смысл жизни -- это такой, брат, вопрос, -- он обсасывал теплые креветки и сплевывал скорлупки в тарелку, -- из-за него, брат, сколько людей себе пулю в лоб пускали. Да. Не лезь ты в эту философию. Чего тебе не хватает? Хата есть, мебель есть, скоро институт закончишь -- мне бы твои заботы. Вот у нас в армии один старшина ходил к офицерской жене...

Фирсов отворачивался и незаметно морщился как от зубной боли. Армейские истории друга раздражали его.

Иногда, чаще всего в постели, на него накатывало томление, и он думал об Ирине. Ворочался, вставал, подходил к окну, закуривал. И мысль о том, что совсем недавно в этой комнате, на этом самом диване Ирина была с другим, еще больше распаляла его желание. Он воображал себе, как тот, который вышел поутру из дверей, лежит с Ириной, сбросив на пол одеяло, -- от наваждения начинало звенеть в ушах -- он видел даже раскинутые ноги Ирины с крашенными перламутровым лаком ногтями. И Игорь почему-то ощущал себя сразу в двух лицах: он был и похитителем супружеской верности, и ревнующим мужем.

Зажигал свет, открывал форточку, глубоко дышал сырым осенним воздухом. Легчало немного...

Пару раз он сходил на рыбный холодильник и один раз -- на мясной. Компания была та же: Алик, Валик и прочие лики -- хмельные, веселые, разговорчивые. На рыбном разгружали два вагона с бочковой селедкой и один вагон с осетрами сухой морозки -- в больших холщовых мешках, откуда-то из-под Астрахани. Осетры были не в жилу -- целого через проходную не пронесешь, а половину взять нечем -- твердые как железо. Мужики матерились, рвали мешки и строгали ножами лысые спинки осетров. Настрогали на всех литровую банку, посолили, перемешали, полили уксусом, дали чуть оттаять и съели в раздевалке под звяканье вагонных буферов и гудки маневрового тепловозика. Потом доели тресковый суп, оставшийся от вечерней смены, и легли на ватниках спать -- под утро обещали поставить вагон с консервами, говорили, чуть ли не икра, но не поставили. А может, начальство забоялось доверять деликатес халтурщикам, оставило до утра -- кадровым. Да и хрен с ней, с икрой, -- тоннаж не большой, а возни много: кладовщики каждую коробку вскрывают и пересчитывают банки. На вагоне пересчитают, когда на поддон грузишь, и в камере холодильной пересчитают, когда кара привезет, -- одна морока.

На мясной Игорь попал хорошо -- два рефрижератора с говяжьими тушами. Витька, друг старинный, взял Игоря в бригаду без разговоров -- знал его работу. И острейший крюк из нержавейки с пробковой ручкой выдал -- из личных запасов. "Что-то тебя, Игорек, давно не видно? -- подмигнул. -- Иль разбогател?.." А бомжей, что в подвалах холодильника безвылазно живут и от грузчиков кормятся -- сверток за рубль через забор перебросить, за водкой сбегать, мясо в бачке на плитке отварить, там услужить, здесь поднести, -- погнал с эстакады лихим посвистом.

-- В шхеры, мужики! Без вас обойдемся! -- властно повел рукой. -- Если кого у вагона увижу, применю щёкинский метод. -- Витька выразительно приложил кулак к скуле. -- Нужны будете -- разбудим...

Витька -- халтурщик старый, и с начальством у него контакт тесный -- наряды в его бригаде всегда денежные: "Не за мясо работаем, а за капусту".

Оба рефа раскидали к пяти утра, еще и не рассветало. Витька пошел с бумагами в конторку на второй этаж и вернулся с двумя клетками яичного боя. "Подкрепляйтесь. -- Он вынул из кармана кулек с солью и первым колупнул скорлупку. -- По двадцатничку, я думаю, выйдет".

Игорь вернул Витьке крюк и переписал номера вагонов. Деньги платили два раза в неделю, но если часто ходить и не писать номера вагонов и дату, бухгалтерия облапошит быстро. Попервости у Игоря такое бывало.

Ирина позвонила в середине октября, поздно вечером, Фирсов отпаривал брюки.

Она говорила взволнованно и чуть печально.