Игра по-крупному

-- Потому что я ушла от родителей, -- сложив ладони рупором, продышала ему в ухо Ирина. -- Но больше я здесь жить не буду. Буду жить у Ленки. У нее маму положили в больницу. С сегодняшнего дня я не смогу здесь жить. У меня появился мужчина, которого я... Которого я буду учить любви. Он очень хороший мужчина.., -- шептала она. -- Очень...

"Уроки" возобновились очень скоро. Ирина убегала с лекций и, не таясь соседей, приходила на Петроградскую. Они запирали дверь, задергивали шторы, раздевались нетерпеливо и падали на диван. Им не хватало дня -- несколько раз Ирина оставалась ночевать, и засыпали они только под утро. Медовый месяц через месяц после развода... "Это что-то ужасное. -- У Ирины мелко стучали зубы. -- Ты великолепен. Я боюсь, что я стану твоей рабой..." Обыкновенный раскладной диван оказался удивительно полифоничен -- на нем можно было играть простенькие гаммы и брать самые сложные любовные аккорды, составлять пронзительные фуги и трепетные оратории -- все зависело от фантазии оркестрантов. Но вскоре и диван показался им примитивен -- ватное одеяло швырялось на пол, на него летели подушки; сплетались в кресле, не стесняясь своей наготы.

-- Откуда у тебя такие способности? -- ревниво поинтересовался Игорь. -- Наверное, я был у тебя все-таки не вторым? Теперь можешь признаться...

-- Нет, -- Ирина посмотрела ему в глаза. -- Я тебя не обманула. Просто мой первый мужчина был медиком... Ну, и теоретическая подготовка в институте, -- улыбнулась она. -- Мы же с девчонками не о футболе говорим...

Игра в любовников, которую они придумали, заражала Игоря агрессивным бесстыдством, которого он с каждым "уроком" жаждал все больше и больше. Вместо притупившейся и почти забытой нежности взвинчивалось и росло чувство злое -- чувство сильного, торжествующего победителя, опрокинувшего и покорившего слабого -- женщину, которую он украл, соблазнил и теперь делает с ней, что хочет; и не раз ему чудилось, что с ним не Ирина, а кто-то другая, которую он безжалостно мучит и заставляет вскрикивать, корчиться, извиваться, наслаждаясь своей властью над ней. И неостывшее чувство мести -- тому, в синем костюме, который названивает теперь Ирининым подругам и ищет ее.

-- Скажи, а ты мог меня простить? -- спросила однажды Ирина в темноте. -- Забыть все. Начать с начала...

Фирсов закурил, положил себе на живот пепельницу и выдохнул дым.

-- Тебя не устраивает нынешнее положение?

Ирина зажгла на тумбочке у дивана свечу и стала задумчиво водить над ней ладонью.

-- Устраивает... -- Ирина задержала ладонь над вытянувшимся пламенем. -- Меня все... -- Она поморщилась от боли.

Игорь отдернул ее руку. "Приложи". -- Он вскочил и принес носовой платок, смоченный водой из чайника.

-- Спасибо... -- Ирина отвернулась к стенке и стала лизать ладошку.

В другой раз с ней случилась маленькая истерика. Внезапно прервав поцелуй и все сопутствующее ему, она заговорила неистово: "Ну избей меня! Избей! Я тебя умоляю -- избей, мне будет легче... -- Она стала трясти Игоря за плечо. -- Я этого заслужила, я дрянь... Избей. Я не могу так больше. -- Она уткнулась несом в подушку и заревела. -- Я же люблю тебя..."

Игорь лег на спину и заложил руки за голову.

-- Не могу, -- сказал он серьезно. -- Прошло...

Он хотел погладить Ирину по волосам, успокоить, но совсем некстати вспомнилось, как в эту же подушку она тыкалась лицом тогда, а вторая, примятая, лежала рядом. Желание пропало. Он поднялся с дивана и стал одеваться. Декорации те же, только пьеса другая...

С некоторых пор Игорю стали являться мысли тяжелые и навязчивые: а вдруг игра в любовников затеяна неспроста, вдруг Ирина беременна и на что-то надеется? Да, он хотел ребенка, но то было раньше. А как катать в коляске укутанного в одеяло детеныша, как улыбаться ему и купать в ванночке, не зная, чья в нем пульсирует кровь -- твоя или того дяди, что позабавился когда-то с твоей женой, а потом еще месяц делил с ней ночное ложе? Игорь ходил но комнате, курил, останавливался у распахнутого настежь окна, смотрел на подсвеченный прожекторами желтый шпиль Петропавловки с темным силуэтом ангела, обхватывающего крест, и от всех этих мыслей ему делалось тошно. Незаконнорожденные дети, алименты... Тьфу, гадость какая.

"А почему ты не предохраняешься? -- спросил однажды Игорь весело и беззаботно. Он сидел в кресле и листал книгу "Психофизиологические аспекты брака", принесенную Ириной. -- Ты не боишься залететь? Или..." -- "Пусть тебя это не волнует, -- сухо ответила Ирина и стала причесываться перед зеркалом. -- Это мои проблемы, -- Она сняла со щетки волосы, смотала их в клубок и бросила в корзину для мусора. -- Ты можешь быть абсолютно спокоен. Я хожу сюда только затем, зачем хожу". Вскоре она ушла, попросив Игоря не провожать ее и пожелав ему крепкого, безмятежного сна.