Игра с джокером

— Все до единого?

— Да. Если б я знал, что за вашего родственника есть, кому мстить — я бы предположил, что их неизвестный мститель перебил, подстроив целый ряд несчастных случаев… Уж больно целенаправленно это выглядело! Но, честно говоря, — полковник ухмыльнулся, — лично я этому мстителю был бы только благодарен. Да и не было его… Все несчастные случаи были самые натуральные на вид. Это просто… — полковник задумался, подбирая слова. Ну, как говорят, что Бог шельму метит. Безмозглая шпана часто нарывается на раннюю смерть, по собственной глупости. Так что, по большому счету, нет ничего удивительного в том, что никто из них не остался в живых.

— А как сложилась дальнейшая судьба Гузкина?

— Здесь ничего не сказано? Значит, в наших краях он больше не появлялся.

— А как же прописка? Ведь он должен был вернуться на прежнее место жительства?..

— Не обязательно. Мы его выписываем в тюрьму, так? Если он возвращается из лагерей со справкой об освобождении, мы обязаны прописать его по прежнему адресу. Но если человек решил не возвращаться в родные края, а поискать удачи где-то ещё — тут нас его судьба не касается!

— То есть, неизвестно даже, отбыл ли он свой срок до конца и вышел раньше или…

— Или, наоборот, мог выйти позже, если что-нибудь учудил в лагерях например, бежать пытался — и срок ему добавили. Мы без понятия. Если и можно что-нибудь найти — то только в центральном архиве.

— Не помните, как звали его адвоката?

— Не помню. За эти вам тоже надо будет обратиться в центральный архив. Наш или судебный… Хотя… Погодите, крутой был адвокат, известный, и с такой смешной фамилией… На языке вертится. Может, вспомню сейчас.

— А эта Лиана Некрасова?

— Она ведь родила и отказалась от ребенка, так? Потом исчезала надолго, потом вернулась — мать похоронить, отец умер раньше — и сразу же обменяла квартиру на другой район. В архивах нашего паспортного стола должен быть её адрес. Хотите узнать?

— Можно. На всякий случай, — Андрей с уважением поглядел на полковника. — Ну и голова у вас! Ничего не забываете.

— На то и служба, — ответил довольный полковник. — Да и вы, как я погляжу, малый не промах. Все шероховатости подметили, ни одной не упустили. Хоть и утверждаете, что вы в нашем деле сбоку припека, но я бы вас охотно в штат взял.

— Грех было ничему не научиться, — ответил Андрей, возвращая полковнику пожелтелую папку.

Они прошли в паспортный стол, где Андрею довольно быстро нашли «открепительную» форму с новым адресом Некрасовой. На всякий случай Андрей переписал и старый адрес, а также фамилию людей, которые по обмену въехали в прежнюю квартиру Лианы — хотя вряд ли это могло понадобиться.

— Может, покурим у меня? — предложил полковник. — Заодно и покалякаем, про московское житье-бытье расскажете.

— С удовольствием, — согласился Андрей. Никак нельзя было отказывать полковнику, после того, как он проявил себя настолько дружелюбно.

Минут двадцать полковник с интересом выспрашивал о московских делах и слушал рассказы Андрея, а потом вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Ну вот! Вспомнил!..

— Что? — спросил Андрей.

— Как звали адвоката! И что на меня нашло, ведь первой величины человек!.. Задавако, Герман Феоктистович. Такое имя легче запомнить, чем забыть…

— Где я могу его найти? — спросил Андрей.

Полковник поглядел на него с прищуром, потом медленно стряхнул пепел сигареты в пепельницу.

— Вам что-то не нравится в этом давнем деле?

— Мне не нравится общее впечатление, — откровенно сказал Андрей. И впечатление это такое, что Гузкина почему-то усердно отмазывали. Сумма мелочей, которые по отдельности ничего не значат, но вместе складываются в довольно невеселую картинку. И адвоката ему подобрали первой величины, который за него бился, и Некрасова отказалась показания давать, которые совсем бы его потопили — хотя по логике поведения естественно было бы ждать, что она даст эти показания… И самое главное — суд-то был ещё советского времени, который приговоры предпочитал выносить суровые и в подавляющем большинстве случаев шел на поводу у прокурора. Ведь прокурор наверняка просил лет одиннадцать, не меньше?

— Да, где-то так, — нахмурился полковник, вспоминая. — Это, опять-таки, вам надо судебный архив поднимать, чтобы установить точно… Да, помню, в свое время меня эта «сумма мелочей», как вы выразились, тоже смутила…

— И вы можете себе представить, чтобы такие силы были брошены на отмазывание мелкого уголовника, участника поножовщины? Или папаша у него был какой-нибудь первый зам зава?

— Нет, папаша у него был обычный рабочий. И вообще таких шишек, которые могли бы на суд и следствие давить, не наблюдалось… Уж я бы это первым на своей шкуре почувствовал!