Игра (СИ)

— Разрешишь? — этот шрамоголовый герой, которому вечно нужно было спасать всех и вся, со страхом смотрел на него, и Драко не знал, смеяться ему или плакать: этот кретин так ничего и не понял. Не понял, что Драко только что сам, первым, признался ему в любви, а этот придурок его чуть не отверг. И теперь по собственной глупости мучается ожиданием.

Ну как можно быть настолько тупым? Кажется, Драко придется брать уроки у Грейнджер по общению с непроходимыми идиотами. Если ему теперь придется быть с ним. Если, конечно, придется. Если этот кретин опять ничего не испортит.

Поттер продолжал пожирать его испуганным взглядом, и Драко был больше не в силах мучить его и мучиться сам.

— Разрешу, — тихо выдохнул он и, не умея больше сопротивляться давнему изматывающему желанию, игнорируя поттеровский растерянный взгляд, качнулся вперед и прижался к его губам, жадно ища чужое тепло.

Их губы соприкоснулись целомудренно и осторожно, но даже от этого невинного прикосновения Поттер испуганно вздрогнул и резко отшатнулся, словно обжегшись о поцелуй.

Какое-то время он неверяще заглядывал Драко в лицо, будто пытаясь найти там ответ, но не успел Драко как следует испугаться, как Поттер коротко выдохнул и, резко втянув в себя стылый воздух, решительно потянул Драко к себе и уже сам прижался губами к его рту — неумело, но с отчаянной страстью.

Когда сбывается мечта, голова всегда идет кругом?

Драко так давно уже ни на что не надеялся, что теперь, когда чужие теплые губы сами просили его любви, а зеленые глаза, которые Драко впервые видел так близко, туманились и жмурились от желания, ему хотелось смеяться и плакать от счастья.

— Я никому тебя не отдам. Не позволю обидеть, — шептал ему Поттер, неумело выцеловывая щеку и скулу, трогательный и одновременно нелепый в своем желании его защищать, а его горячее тело под мантией наконец-то отогревало вечно замерзшие пальцы.

— Ты мой герой, — стараясь не рассмеяться, Драко уткнулся ему в плечо, наслаждаясь его дыханием, близостью и тупой гриффиндорской наивностью.

Придурок снова так ни черта и не понял. Да пусть здесь промарширует хоть отряд зомби, — Драко на все наплевать. Вся эта нежить сейчас казалась чем-то мелким и незначительным по сравнению с его наконец-то вырвавшейся на свободу любовью.

— Не отдам, — опять прошептал ему глупый Поттер, отчаянно прижимая к себе, и Драко, благодарно потершись виском о его скулу и нос, усмехнулся, пряча улыбку в жесткую ткань у него на плече. Кто и кого теперь не отдаст — это спорный вопрос. Потому что Драко не такой идиот, чтобы, едва получив, отдать свою мечту каким-то недоделанным зомби. Уже не говоря про мелкую Уизлетту.

Вспомнив о ненавистной сопернице, Драко чуть отстранился, обнял ладонями одурманенное лицо и впервые поцеловал его по-настоящему, с языком, присваивая себе до конца и чувствуя, как ответным жаром из головы вымывает последние связные мысли.

Если Поттер хочет его защищать, что ж, пусть так и будет. В конце концов, они с Блейзом приложили для этого немало усилий.

И Поттеру незачем знать о том, что после войны Драко вообще ничего не боится. Что их “мужской клуб” он придумал с одной единственной целью — быть поближе к тупому придурку. И уж тем более Поттер пока не должен узнать о том, что Драко тоже решил стать аврором.

Пусть узнает об этом когда-нибудь позже, потом. Не сейчас. Когда Драко совсем перестанет бояться. Перестанет бояться единственного, чего так и боится до одури, по-настоящему, куда там каким-то детским страшилкам и зомби.

Когда он перестанет бояться его потерять.

========== б/н ==========

Комментарий к б/н

тащу из дайри, стало жалко терять )

Когда Драко просыпается первым, он обнаруживает, что спит, закинув руку на Гарри. Драко не любит спать с кем-то, потому что за всю свою жизнь он привык спать один. Но Гарри — это Гарри. Его приз, его собственность, которую он так долго желал и наконец-то заполучил. Поэтому она должна быть всегда под рукой. И пока Поттер еще спит, Драко смотрит на крепкое мускулистое тело, тихонько водит пальцами по плотной смуглой коже и разглядывает резкие скулы, сильную шею, упрямые волосы — все то, что уже видел сто раз, но каждый раз словно впервые. И уже не надеется избавиться от своей мучительной непристойной любви, которая вытягивает из него все жилы. Малфой лежит и тихо ждет, что скоро зеленые глаза откроются и весело посмотрят на него, и от Поттера снова будет идти жар, как от печки, и рядом с ним будет спокойно и надежно, а мир станет правильным и настоящим.