Игра в бары

— Ничего подобного я не говорил. — Вульф был терпелив. — Я просто объяснил, что имею два предложения на выбор. Если вам не нравится первое, существует и второе. — Он посмотрел на стенные часы. — Уже десять минут двенадцатого. Гудвин помог вам распаковать вещи, он поможет и запаковать. Вместе с багажом вы вполне успеете уйти отсюда через пять минут, и никто не увидит куда. Мы не станем подглядывать из окна, в какую сторону вы повернете. Мы забудем о вас на десять часов сорок пять минут. По истечении этого времени, в десять утра, я позвоню Холмеру, соглашусь на его условия и начну за вами охотиться. — Вульф махнул рукой. — Мне было неприятно предлагать вам заплатить, но, по–моему, вы заслуживаете подобного предложения. Я рад, — что вы отнеслись к нему с презрением, назвав шантажом, поскольку мне нравится делать вид, будто я честно отрабатываю то, что получаю. Однако мои слова остаются в силе до десяти утра, если вы решите предпочесть их игре в кошки–мышки.

— Я не собираюсь платить вам! — Она вздернула подбородок.

— Хорошо.

— Это смешно!

— Согласен. Хотя подобная альтернатива смешна прежде всего для меня. Уйдя отсюда, вы можете отправиться прямо домой, по телефону сообщить Холмеру о своем появлении, назначить ему встречу и спокойно лечь спать, оставив меня свистеть в кулак. Но я вынужден рисковать подобным образом, другого варианта нет.

— Я не намерена ехать домой и тем более не намерена ничего говорить.

— Как вам будет угодно. — Вульф опять взглянул на часы. — Сейчас четверть двенадцатого. Вам следует поспешить. Арчи, помоги даме отнести вниз багаж.

Я поднялся на ноги. Ситуация сложилась в высшей степени неудовлетворительная, но как бы я ее изменил? Присцилла ждать не собиралась. Она уже встала с кресла со словами: «Благодарю вас, я справлюсь сама», и теперь направлялась к двери.

Понаблюдав за тем, как она пересекает холл и взбирается по лестнице, я повернулся к Вульфу.

— Происходящее напоминает мне одну игру, в Огайо мы ее называли «Разбегайтесь, овцы!». Такие слова выкрикивает «пастух». Игра иной раз получается исключительно увлекательной и забавной, но, по–моему, мне следует сообщить вам прежде, чем гостья уйдет, что я не уверен в том, захочу ли я в нее играть. Возможно, вам придется меня уволить.

Он лишь пробормотал:

— Гони ее прочь.

Я поднялся по лестнице не спеша, ибо думал, что она ни в коем случае не пожелает воспользоваться моей помощью при упаковке вещей. Дверь в южную комнату была открыта. Я спросил из прихожей:

— Можно войти?

— Не беспокойтесь, — послышался ее голос, — я почти готова.

Она деловито сновала взад и вперед. Заполненный на три четверти чемодан стоял на ковре. Эта девушка могла бы стать отличной спутницей жизни. Даже не взглянув на меня, она быстро и аккуратно закончила укладку чемодана и принялась за шляпную картонку.

— Присмотрите за своими деньгами, — посоветовал я, — У вас их много, нельзя, чтобы ими распоряжались чужие люди.

— Отправляете младшую сестренку в далекий путь? — спросила она, не подымая на меня глаз. Такая фраза могла быть и добрым подшучиванием, но все равно звучала не слишком приятно.

— Угу. Вы еще внизу сказали, что меня следует поздравить, а я попросил подождать. Я очень сомневаюсь, что заслужил поздравления.

— Похоже па то, беру свои слова обратно.

Она застегнула молнию на картонке, надела жакет и шляпку и шагнула к столу за сумочкой. Потом потянулась за багажом, но он уже был у меня. Она вышла первая, я следом. В холле, проходя мимо кабинета, она даже не взглянула в его сторону. Зато я взглянул: Вульф с закрытыми глазами сидел за письменным столом, откинувшись на спинку кресла. Когда я открыл входную дверь, она попыталась забрать у меня багаж, но я воспротивился. Она настаивала, но поскольку я весил больше ее, то одержал победу. Спустившись по ступенькам, мы свернули к востоку, немного прошагали по Десятой авеню и перешли па другую сторону.

— Я не стану записывать номер такси, — пообещал я. — А если и запишу, то никому его не назову. Однако я не уверен, что навсегда забуду ваше имя. Как только у меня выдастся свободная минута, я обязательно подумаю над вопросом, который лишь вы сумеете разрешить. На тот случай, если я не увижу вас до тридцатого июня, — счастливого дня рождения!

На том мы и расстались — не сердечно, но и не враждебно. Проследив, как ее такси скрылось за поворотом, я вернулся домой, предвкушая продолжительную беседу с Вульфом, впрочем, без особой радости. Ситуация сложилась интересная, но я, собираясь довести свою роль до конца, не был уверен в том, что она мне нравится. К своему удивлению я обнаружил, что мне позволено лечь спать: когда я пришел, Вульф уже отправился в постель.

Таким образом, все получилось очень удачно.