Игра в классики

— Вот здесь, — сказал Реморино, показывая на список. — Давайте, давайте, а то кофе с молоком остынет.

Антунес поставил элегантную подпись, сделал всем приветственный жест и удалился изящными шажками, чем совершенно очаровал Талиту. Вторая пижама оказалась гораздо толще, и, проплыв вокруг стола, ее владелец подал руку управляющему, который неохотно пожал ее и сухо указал на список:

— Вы уже в курсе дела, так что подпишите и возвращайтесь к себе.

— Мою комнату не подметали, — сказал толстая пижама.

Кука отметила про себя, что санитария в больнице не на уровне. Реморино попытался вложить «бироме» в руку толстой пижамы, но тот медленно попятился.

— У вас сейчас же подметут, — сказал Реморино. — Подпишите, дон Никанор.

— Никогда, — ответил толстая пижама. — Это ловушка.

— Ну что за ерунда, какая ловушка, — сказал управляющий. — Доктор Овехеро уже объяснил вам, о чем идет речь. Вы подписываете, и с завтрашнего дня двойная порция сладкого риса с молоком.

— Я не подпишу, если дон Антунес не согласен, — сказал толстая пижама.

— Он как раз только что расписался перед вами. Взгляните.

— Подпись какая-то неразборчивая. Это подпись не дона Антунеса. Вы вынудили его подписаться под пыткой электрошоком. Вы убили дона Антунеса.

— Сходи за ним и приведи его сюда, — приказал управляющий Реморино, который мигом исчез и тут же привел дона Антунеса. Толстая пижама издал ликующий возглас и протянул руку старичку.

— Скажите ему, что вы согласны и чтобы он подписал без всяких опасений, — сказал управляющий. — Давайте, а то поздно уже.

— Подпишись, не опасаясь, сын мой, — сказал дон Антунес толстой пижаме. — Так или иначе, все равно получишь по башке.

Толстая пижама выронил ручку. Реморино, ворча, поднял ее, а управляющий в бешенстве вскочил на ноги. Прячась за спиной Антунеса, толстяк дрожал всем телом и крутил рукава пижамы. Кто-то стукнул в дверь, и, прежде чем Реморино успел ее открыть, в зал вошла сеньора в розовом кимоно, молча подошла прямо к столу и оглядела его со всех сторон, как будто это был приготовленный со специями поросенок на блюде. Потом она выпрямилась с довольным видом и положила на список ладонь.

— Клянусь, — сказала сеньора, — говорить правду, только правду и ничего кроме, правды. А вы, дон Никанор, не дадите мне соврать.

Толстая пижама утвердительно кивнул и вдруг взял из рук Реморино ручку «бироме», которую тот ему протягивал, и поставил свою подпись где попало, так что никто и моргнуть не успел.

— Вот скотина, — послышался шепот управляющего. — Посмотри, Реморино, где он расписался. Ладно, сойдет. А теперь вы, сеньора Швитт, раз уж вы пришли. Покажи ей, где надо расписаться, Реморино.

— Если социальная обстановка не улучшится, я ничего не подпишу, — сказала сеньора Швитт. — Необходимо открыть все двери и окна навстречу духовности.

— Я хочу, чтобы у меня в комнате было два окна, — сказал толстая пижама. — А дон Антунес хочет пойти во Франко-английский магазин купить ваты и еще что-то. Здесь так темно.