Игра в Тарот

— Да что вы без нас то? Порвут вас без нас, в одно то мгновение порвут. Стоит нам только на мгновение хватку ослабить, как от вас даже косточек обглоданных не останется. Ты дурашка за меня держись. Без меня ты никто. В эту муру втравил, а теперь что, бунтовать? Нет, брат, не получится. У меня должность при новой власти. Какая ни какая, а должность. Нам надо вместе, вместе быть. Куда вы без нас, несмыслёныши? Ни вам, ни нам не сдюжить в одиночку. Вы по одной части, мы по другой. Не дам бунтовать, не дам. Ты уж думай, как выкрутится без этих самых комитетов.

Толик хлюпал и понимал что это всё. Это судьба. Этот изверг погубит его и не даст, случится ничему новому и хорошему. Ведь это всё из-за него. Из-за него все его мучения. Ведь не встреть он его тогда, был бы он уже далеко, далеко…

Ведь он знал, знал, что всё рухнет. Он был готов, готов. И когда начали рваться бомбы террористов не в метро и пригородных электричках, а на правительственных трассах и рядом с офисами крупнейших монополий, а по всей стране пошли демонстрации, он был уже давно готов. Ведь всё уже было готово. Куплены виллы. Размещены вклады в зарубежных банках. Уже работали и приносили прибыль зарубежные компании, владельцем которых он являлся. В аэропорту его ждал личный самолёт. Осталось сущая формальность пройти паспортный контроль в ВИП зоне. И тут его пригласили в какую-то каморку. Как объяснили: возникли небольшие таможенные формальности.

Вот там то он и увидел первый раз Пал Палыча. И когда он встретил взгляд этого блеклого, невыразительного, нечем не примечательного мелкого служащего, он сразу почувствовал что-то нехорошее. Словно что-то ёкнуло у него в груди. Как будто случилось что-то, фатальное, роковое, то, что не возможно преодолеть. Какие-то не то предчувствия, не безумные воспоминания каких-то чудовищных кошмаров, заполнили его. В нём возникло труднообъяснимое беспокойство, что он уже где-то видел эту бесцветную жлобскую харю. Или может, он когда-то уже с ним встречался при каких-то странных обстоятельствах интимного характера. Но больше всего его пугало то, что в нём возникло какое-то совершенно дикое и иррациональное знание, что этот мелкий чиновник имеет над ним какую-то чудовищную, мистическую власть.

Предательская дрожь пошла по нему, когда он отдал ему паспорт. Пал Палыч даже не открыл документ, сразу положив его карман своего кургузого пиджака, и уставившись прямо ему в глаза своими невыразительными блеклыми зрачками, молвил:

— Что же ты, сволочь, драпать вздумал?

— Кто вы такой? Как вы смеете? Да вы хоть знаете кто я? Немедленно верните мой документ, меня ждёт мой личный самолёт. Хам! Быдло! Распоясались тут! — вскипел в миг покрасневший Толик.

— Документ? Это этот что ль? Да, на. Нам чужого не надо — Пал Палыч вынул из кармана толиков паспорт и встал из-за стола, видно намериваясь отдать его лично в Толику в руки.

Как только Толик взял паспорт, его ослепила вспышка удара. Когда Толик очнулся, то обнаружил себя сидящим на полу, прислонённым спиной к дивану. Пал Палыч сидел рядом с ним, плотно прижавшись к нему своим, как почувствовал Толик, горячим и мускулистым телом, полуобняв его за плечи одной рукой, и внимательно смотря своими близко посаженными немигающими белесоватыми рыбьими зрачками прямо ему в глаза.

— Дурашка, куда бежать то вздумал? Думаешь, там тебя не достанут? Охрана защитит? Полиция? Глупости всё это. Если тут такое замутил, то бежать бессмысленно. Достанут. Откуда угодно выковыряют. Какая бы не была бы охрана, достанут. Если с быдлом не совладать, то кранты. Да что вы без нас то? Порвут вас без нас, в одно то мгновение порвут. Народ и порвёт, как только свободу почует. Стоит нам только на мгновение хватку ослабить, как от вас даже косточек обглоданных не останется. Страшен и дик наш народ. Нам надо вместе, вместе быть. Куда вы без нас, несмыслёныши? Ни вам, ни нам не сдюжить в одиночку. Вы по одной части, мы по другой.

— Да как же достанут? Там же профессиональная охрана будет. Где же они профессионалов возьмут? Пока подготовят, обучат, создадут структуры… — лепетал потрясённый Толик, Пал Палыч как будто знал все те страшные вопросы, которые так измучили его за последние дни.

— Глупенький, а мы то на что? Думаешь нам без работы сидеть охота? Победит быдло, мы же вас ему и сдадим. Из кожи вылезем, а достанем. Чтоб доверие перед новыми хозяевами оправдать. Прощение за старые грехи заслужить. Так что нет тебе за бугром спасенья, или вместе быдло умучим, или тебе всё равно кранты, там или здесь. Там даже быстрее. Чиркнут и всё. Тут ещё судить будут. Может, и не дадут вышку. Отсидишь годков двадцать, отпустят, или на капиталы обменяют. Нельзя тебе бежать. Хуже будет.

— А вам, почему с нами… — Толик пытался подобрать выражение, — расставаться не хочется, если и при новых хозяевах работа найдётся?