Игра в выживание

Жрет друг друга поедом народонаселение,
На руинах мается погубленной страны.
От величья прошлого — мерзость запустения.
Судьбы миллионов веком в мусор сметены.

Злой эпохи мертвые горят огни рекламные,

Ну а вместо душ клубится ледяная тьма.
Разговоры пошлые, общества стограммные,
Чтоб не потерять остатки куцего ума.

Становясь реликтовым народцем малочисленным,

Жадно потребляя и во сне, и наяву.
Заняты все тем же выживанием бессмысленным —
Как и полагается тупому большинству.

Только приближается расплата за предательство,

Рядом мир трагический, за каждою стеной.
Создает судьба такие людям обстоятельства!..
Воздает за мелочность тяжестью земной.

«Тебе так часто здесь невмоготу…»

Тебе так часто здесь невмоготу,
Противны люди, и тем паче, вещи,
Что взяли всех вокруг в стальные клещи,
Любую убивая красоту.

Эстетика безжалостного зла,

Ирония вселенского распада.
Провинциалов тошных клоунада,
Чтоб смерть была безбольна, весела.

Они от страха влезут в книжный том

И в песенки застолья под гитару.
Так изменяют посланному дару,
Откладывая души на потом.

«Живешь среди тварей двуногих…»

Живешь среди тварей двуногих,
И любишь, и мучишься зря.
И топчешь провинций дороги,
Стихами порой говоря.

Средь сотен таких же и тысяч

Грустишь ты на этой земле.
И пламя пытаешься высечь
Из сердца в тревожащей мгле.

Отчаянье горькое гложет:

Эпоха все лживей, больней.
И скоро тебя уничтожит
Недоброю памятью дней.

«Жизнь в неудачах и в тоске вины…»

Жизнь в неудачах и в тоске вины —
Воспитывает боль нас очень строго.
И только ускользающие сны
Надеждою обманут на немного.

Мы пьем, но не пьянеем до конца.

И редко мы по ком слезу уроним.
Так растворяются черты лица
В обыденной за благами погоне.

И все ясней предчувствие беды —

Погибели без смысла и без цели.
Мы путаем зазря в ночи следы —
Давно у тьмы предвечной на прицеле.

«Нам о величье родины твердит…»

Нам о величье родины твердит
Заезжая очередная шкура.
О Боже, им давно неведом стыд,
И как подла двуногая натура.

Иуды всех калибров и мастей

Слетаются на запах мертвечины.
Идет оплата по числу костей —
И это точно признак чертовщины,

Творящейся и в душах, и кругом…

(На лицах инфернальная усмешка).
Как много их, торгующих с врагом,
И как же отвратительна их спешка.

Торопятся продать и потребить,

Чужие жизни превратив в монеты.
О, грозное возмездие, ну где ты?
Неужто это можно позабыть?

«Не стоит кривить душой…»

Другу Артему