Игра в выживание

На грани больших потрясений,
Подземный чувствуя гул,
Все чаще выходят тени, —
Инфернальный ветер подул.

Реальности мир протекает,
Картинка все время плывет:
Несчастье опять завлекает,
В холодную полночь зовет.

Под небом чужим и тревожным
Труднее стало дышать,
Что мнилось нам невозможным
Нельзя уже удержать…

«Все те же лица скуки и тоски…»

Все те же лица скуки и тоски —
Запойное безумье быдлограда.
А холод смерти серебрит виски —
Души твоей единая отрада.

И снится жизнь, которой не вернешь,
И рифмы ненаписанных сонетов.
А наяву: банальность, подлость, ложь
В беспамятство бредущих силуэтов.

И мусором ненужным по углам,
Скопились дни, слежавшиеся в годы.
И вот судьба, что рвет напополам
Надежды карты из твоей колоды.

Так очень просто молодость ушла
И постускнели все пути-дороги.
А зрелость ненавидит зеркала,
Их холод вечности и тьму тревоги.

«Хорошей судьбы и прощайте…»

Хорошей судьбы и прощайте.
Не надо пустых разговоров.
Других вы теперь восхищайте
В пыли европейских просторов.

Красивая внешность бывает
Проклятьем. Вы разве не знали,
Что время лицо размывает?
Что гордость приносит печали?

С годами все проще и строже,
И четче становятся знаки.
И то, что на свете дороже,
Уже проступает во мраке.

Ведь жизнь для того и дается,
Чтоб горя хлебнуть в полной мере.
А впрочем, пока ведь поется,
Пока не согнули потери?

Мелькают Парижи и Римы
Пред Вами. Взгрустну отчего-то…
Прощайте. И будьте любимы.
Запомню такой, как на фото.

«Кончилась великая история…»

Кончилась великая история.
Грустно, но, похоже, что — судьба.
Это не страна, а территория.
Ни к чему теперь твоя мольба.

Чьи-то губы прошептали: "Вот оно —
Счастье, воплощенное в гроши".
Всё, что в мире этом заработано,
Станет приговором для души.

Бесы открывают храмы многие.
И торгуют бойко близ икон.
И спешат купить чудес двуногие,
Веря вместо Бога в денег звон…

Вечность не нужна, ведь есть мгновение.
Наслаждайся жизнью — ведь уйдет.
Так и катится во тьму, в забвение,
Ложью одурманенный народ.

«Жрет друг друга поедом народонаселение…»