Играй против правил. Как нестандартные решения спасают жизни и миллиардные бюджеты

Когда в 2010 году администрация Обамы проводила слушания по Закону о доступной медицинской помощи, я представил наши данные о «Милосердной заботе», показывающие возможность сэкономить миллиарды долларов для системы здравоохранения и значительно улучшить качество жизни пациентов в конце жизни. Администрация сказала, что мне нужно собрать руководителей национальных хосписов и провести конференцию в институте медицины, которая затем выпустит рекомендацию. Я так и сделал, и руководителям хосписа понравился наш подход. Но все оказалось не так просто. Призывая пациентов обращаться в хосписы, мы возрождали миф о группах смерти Сары Пэйлин[135]. Во время конференции Иезекииль Эммануэль, один из проектировщиков закона, объявил: «Это политическая бомба замедленного действия. Мы не можем этого сделать».

Я попытался объяснить, что программа необязательна – застрахованные могут бесплатно получать традиционную помощь в конце жизни. Никто не будет насильно помещен в хоспис. Нет никаких «групп смерти» или каких-либо других групп. Но факты не имели значения. Каждый политик в Америке говорит о необходимости снижения расходов на здравоохранение, но до тех пор, пока мы не решим проблему стоимости обслуживания конца жизни, существенных сокращений никогда не произойдет.

У нас были самые лучшие намерения и знание, как решить, казалось бы, неразрешимую проблему, более того, был опыт эффективной работы программы с нашими застрахованными, но наше предложение, как сэкономить миллиарды долларов системы, улучшая качество жизни в ее финале, до сих пор лежит на чьей-то полке, в чьем-то офисе, где-то в Вашингтоне.

Споры, связанные с уходом и лечением умирающих, ничто по сравнению с теми, которые возникли вокруг Закона о доступной медицинской помощи или Obamacare[136]. Подписанный президентом Обамой документ стал достижением, и его достоинства, недостатки и следующие за ним перемены будут горячо обсуждаться грядущими поколениями. «Этна» сыграла важную роль в вашингтонской битве вокруг закона, и я ненадолго попал под перекрестный огонь.

Мой предшественник Рон Уильямс, представляя «Этну», активно участвовал в создании Закона о доступной медицинской помощи. Он провел бесчисленное количество часов в Вашингтоне, поддерживая законопроект, который предоставит медицинское обслуживание незастрахованным американцам. Предполагалось, что коммерческие страховщики с помощью государственных субсидий будут предоставлять полисы лицам с низкими доходами и членам их семей. Планировалось и расширение программы Medicaid. Основная цель закона – всеобщий охват – во многом напоминала план «Этны» по преобразованию здравоохранения в Америке, который был написан в 2005 году. Как компания, мы были полностью за.

Я был генеральным директором «Этны» вскоре после принятия Закона о доступной медицинской помощи в 2010 году. Я верил в его добрые намерения так же сильно, как и Рон. Когда закон был полностью реализован в 2013 и 2014 годах, «Этна» была единственным крупнейшим участником на публичных биржах и государственных онлайн-порталах, где люди могли приобрести индивидуальные полисы медицинского страхования. (Правительство открыло онлайн-биржи для штатов, которые не хотели создавать собственные.) Мы были в пятнадцати штатах и собирались застраховать миллион человек – ни один другой коммерческий страховщик не имел в этом больше влияния, чем мы, и никто другой не был так активно вовлечен в работу. Когда в Айове рухнул кооператив по медицинскому страхованию, «Этна» вышла на рынок и спасла программу.

Я философски отношусь к Закону о доступной медицинской помощи.

… … … … … … … … … … … … …

Я сознаю реальность с детства – либо у меня вообще нет ресурсов на базовую медицинскую помощь, либо от полного финансового краха меня отделяет лишь одна серьезная медицинская проблема.

… … … … … … … … … … … … …

Как я уже писал, моя мама работала на полставки в кабинете педиатра, так что могла приносить домой вакцины. Множество семей в нашем районе изыскивали творческие пути, чтобы получить медицинское обслуживание. Я этого не знал, но мы все были в опасности.