Игрок

— Да, — просто ответил Том. — Помнишь, я приехал к тебе, когда убил своего отца? Кстати, это было ровно четыре года назад. Тоже семнадцатого июля... Ты тогда закрывал воспоминания с помощью боли от ожога. На самом деле поначалу мы закрывали их немного иначе, — он опять усмехнулся. — Ты сказал, что лучше всего прятать опасные моменты под "картинкой" секса, но с этим, мол, ничего не выйдет, потому что у нас нет девушки под рукой. Я ответил, что мы вполне можем обойтись друг другом. Дурацкая шутка, согласен. Собственно, я ничего серьезного не имел в виду. Слишком нервничал после убийства, и вправду думал только о том, как бы закрыть воспоминания... Но все равно попытался тебя поцеловать. Ты решил, что я спятил от нервного потрясения, и сначала меня уговаривал, а потом разбил мне нос. Я даже не стал отвечать ударом на удар — понимал ведь, что сам тебя спровоцировал. Пошел в ванную смывать кровь, подумал, что и вправду как-то глупо вышло... Сижу на краю ванны, вода хлещет, и тут ты входишь с таким лицом, будто собрался на эшафот, и говоришь: ладно, давай, раз уж так надо...

— И что потом?!

— Да ничего особенного. Нам было по пятнадцать лет, много нужно, что ли? Пару раз поцеловались, там же, в ванной — и готово, фейерверк в штанах и в голове... Потом ты, естественно, стал терзаться. Дескать, все это плохо, ужасно, аморально, это погубит нашу дружбу, и как жить дальше, и прочее. Попросил стереть тебе память. Жалко было, конечно, — эмоции били через край, любого легилимента вышвырнуло бы в секунду... Но я стер. И забыл об этом, потому что позже стирал память самому себе. Узнал об этой истории только через полгода, из дневника.

— Лучше бы не знал.

— Может быть, — равнодушно ответил Том, сминая обертку от шоколада. — Дальше рассказывать? Или хватит?

— Рассказывай.

— Хорошо... Ну вот, а вскоре после этого появилась Минни. Знаешь, я одно время и вправду верил, что влюблен в нее. Так хотел ее завоевать, такой проснулся бойцовский азарт... Ну, завоевал, добился. И понял, что мне, собственно, ничего от нее не надо. Что я не хочу с ней жить. Она красивая, умная, могла бы стать прекрасной женой — но я ее не люблю. Поймал себя на том, что ищу повод разорвать помолвку. Хотя, если бы не история с Хагридом, я бы, наверное, все-таки на Минни женился, чтобы сдержать слово. Но раз уж она сама дала зацепку...

— Молодец, — сказал я. — Сломал ей жизнь ни за что ни про что.

Он с досадой дернул уголком рта.

— Поверь, я этим не горжусь.

Я хотел прикурить еще одну сигарету, но вокруг нас и так было уже настоящее облако дыма.

— В это время я еще надеялся тебя раскрутить, — сказал Том задумчиво. — Намеки, разговоры... Мне следовало бы знать, что ты не понимаешь намеков, что ты будешь прятаться в своей скорлупе до последнего. Но я очень боялся тебя оттолкнуть, вот и осторожничал. А ты будто нарочно меня изводил. Например, по вечерам оставался спать со мной на раскладушке в моей подсобке, потому что лень было возвращаться на факультет. Ты всегда обнимал меня во сне, я так и засыпал с тобой в обнимку. Но при этом ты упорно не хотел ничего понимать. Будто сам себя запер в ящик и выбросил ключ...

Я отхлебнул кофе. У него был вкус паленых желудей.

— Слушай, Том... Ты ведь мог меня напоить и соблазнить, а потом опять стереть память. Почему не пошел самым легким путем? Мне просто интересно.

Он задумался.

— Соблазнить... Мне нравится, как деликатно ты выражаешь свои мысли. Да, мог бы, и даже без особого труда. Но понимаешь… Я ведь хотел не только этого. Я хотел с тобой жить всю жизнь. Ну ладно, всю жизнь — это сильно сказано, но хотя бы много лет. И засыпать с тобой каждый вечер, а не только когда ты случайно останешься ночевать в подсобке кабинета ЗОТИ. И чтобы у нас был общий дом. У меня ведь никогда не было своего дома, а очень хотелось.

— У тебя был дом! — с досадой сказал я. — Слушай, мы проводили вместе каждые каникулы! Чего тебе не хватало?!

Том почесал нос.

— Не знаю, если честно. К тому времени я уже и сам не знал, что мне надо. После истории с Миртл, да еще когда Пикеринг в меня вцепился, я был страшно измотан. Хотелось спрятаться, как улитка в раковину, и чтобы никто меня не трогал. А вместо этого приходилось постоянно что-то делать, разговаривать с людьми, вести уроки, выполнять поручения Пикеринга, зарабатывать деньги, вертеться каждый день, как белка в колесе... И вдобавок меня стали отовсюду выгонять, будто весь мир на меня ополчился. Я называл своим домом два места: школу и Торнхолл. Но сначала после моих экспериментов ты чуть не вышвырнул меня из Торнхолла — да, я знаю, что сам был виноват, — а потом явился Дамблдор и вытурил меня из Хогвартса.

Он задумчиво покрутил чашку с остатками кофе, перевернул ее над блюдцем и посмотрел на растекшуюся лужицу гущи. Покрутил и посмотрел с другой стороны. Я не стал туда глядеть — никогда ничего не понимал в прорицаниях.