Игроки

Когда двери небоскреба разошлись в стороны, пропуская Марию, на улице уже стемнело. Десятки фонарей заливали всю площадь перед зданием искусственным светом. В холле большая часть светильников была выключена, горела лишь пара ламп над входом, да еще две освещали тщедушную фигуру лифтера, облокотившегося на стойку и, как обычно, слушающего невнятное бормотание радиоприемника. Услышав шаги, старик убавил громкость и вышел из-за стойки.

– Поздний визит, – пробормотал он вместо приветствия и моргнул, чувствуя, как в глаз попала соринка.

– Да уж, поздний, – Мария нервно закусила губу, – но лучше поздно, чем никогда.

– Это как сказать, – покачал головой старик и, не став развивать беседу, шагнул к дверям лифта.

Вслед за ним подошла Мария и, чуть помедлив, коснулась рукой сенсорной панели. Когда панель замерцала под ее ладонью, а двери лифта разошлись в стороны, Мария не смогла сдержать разочарованного возгласа.

– Что-то не так? – лифтер удивленно смотрел на нее.

– Все так, – Мария быстро совладала с эмоциями, – музыка почему-то не играет.

Она зашла в лифт и повернулась лицом к дверям, которые в этот раз почему-то не закрывались дольше обычного. Старый лифтер стоял прямо перед ней, ей показалось, что его глаза как-то странно блестят, но скорее всего дело было в неравномерном освещении.

– Прошлый раз ты спрашивала, – неожиданно заговорил с ней старик, очевидно имевший возможность притормозить отправление лифта, – кому из вас двоих, тебе или Магде я бы отдал яблоко?

– Яблоко? – она не сразу поняла, о чем речь, – ах, да. Помнится, ты решил съесть его сам.

Лифтер улыбнулся, его рука скользнула в карман спецовки и извлекла из него здоровенное бело-желтое яблоко, которое вообще непонятно как могло уместиться в небольшом кармашке.

– Я передумал, – старик улыбнулся, обнажив потемневшие, но еще крепкие зубы, – вот твое яблоко. Бери, белый налив, между прочим.

– Спасибо, – Мария взяла яблоко и тут же спохватилась, – говорят, через порог передавать примета плохая, поссоримся.

– Нет, – лицо старика стало угрюмым, – уже не поссоримся.

Двери лифта бесшумно захлопнулись. Мария вздохнула. Из их с Павлом затеи ничего не вышло. Глупо было полагать, что все окажется так просто, и она сможет стать человеком лишь потому, что сама этого захотела. Ведь с Павлом все было совсем иначе, для него это превращение было совершенно неожиданным, это было возмездие. Теперь он обречен стареть, постепенно становиться немощным, зная, что где-то рядом есть она, вечно молодая, вечно прекрасная и вечно недоступная для него Мария.

Она хотела было убрать яблоко в карман плаща, когда почувствовала легкое подобие невесомости. Странно, подобные ощущения она обычно испытывала лишь тогда, когда стремительно опускающийся лифт нес ее вниз, после очередного визита к Максу. Когда же он шел вверх, все тело вжималось в пол, наливаясь тяжестью.

Сейчас лифт несомненно опускался. Мария отступила к дальней стене и подняла голову, вглядываясь в стремительно мелькающие на небольшом табло цифры. Двадцать девять… сорок четыре… шестьдесят семь…

Цифры на экране мелькали так быстро, что уследить за ними не представлялось возможным даже для нее. Единственное, что было отчетливо видно, это маленькая черточка в левой части экрана, обозначающая знак минус.

Минус сто. Двери лифта распахнулись. Мария прижалась спиной к стене и так стояла, не дыша. За спиной неподвижно застывшего Алекса, на противоположной стене гостиной она увидела знакомую картину Мунка, точно такую же, как та, что совсем недавно висела в гостиной Макса. «Интересно, у них обоих оригиналы? – неуместная мысль промелькнула в сознании, словно убегающая от кота мышь, – и почему они вешают на стены одно и то же?»

Алекс некоторое время удивленно ее рассматривал, потом ухмыльнулся и, отступив на шаг, сделал приглашающий жест рукой.

– Ну выходи, коль приехала.

Она по-прежнему не могла пошевелиться.

– Выходи, говорю, чего комедию ломать, – голос Алекса прозвучал более настойчиво, – а то я ведь могу зайти, помочь, – он усмехнулся. – Что так смотришь, не веришь? А зря! Это я уехать на нем не могу, а зайти – запросто.

Страх Мария победить не смогла, он все также сжимал ее в своих безжалостных объятиях. И тем ни менее, она, сделав сначала один неуверенный шаг, а потом еще, медленно вышла из лифта и застыла прямо перед Алексом.

– Молодец, героическая женщина! – похвалил тот и улыбнулся. – О, яблочко! Это мне?

Он забрал у Марии яблоко и понюхал его.

– Надеюсь, не отравленное? А то ведь не зря говорят, бойтесь данаек, дары приносящих. Ладно, чем черт не шутит, попробую.

Он вгрызся зубами в яблоко и аппетитно прочавкал.

– Очень даже ничего. Вкус знакомый какой-то. Словно когда-то давно в детстве пробовал, но где не могу вспомнить.

Алекс на мгновение нахмурился и еще раз понюхал яблоко.

– Не, не может быть, чтоб оттуда, – пробормотал он и вновь впился зубами в сочную мякоть, – теперь, красотка, давай с тобой разберемся, а то ведь одними яблоками сыт не будешь. Даже такими.