Игроки и жертвы

— Бабуль, мне нужно переодеться… и привести себя в порядок, — тихо пробормотала я, хотя понимала, что вряд ли нашла бы силы что-то изменить.

Мария, кажется, уловила мои мысли и покачала головой с сочувствием:

— Ты думаешь, что эта внешняя броня тебе сейчас поможет, но поверь… тебе нужно собраться внутри, а не снаружи. — Она взглянула на меня с тихой мудростью, от которой стало чуточку легче. — Илона всё предусмотрела, она умная женщина. Придёт время, и ты снова станешь той Агатой, которую знают и уважают. Но сейчас ты — дочь и мать. И это главное.

Я так и не нашла в себе силы рассказать хоть что-то свекрови, а та, всем своим существом любя меня, спрашивать ни о чем не стала.

— Илона дома?

— Внизу. То бегает кругами, то материться как сапожник.

— Времени сколько?

— Около восьми вечера.

Значит я проспала не меньше пяти часов…. Что еще произошло за это время?

— Бабуль, — я посмотрела на дочку, которая что-то рисовала прямо на полу, где были раскидано невероятное количество карандашей и фломастеров, — вам с Аришкой придется уехать…. Сегодня ночью вы улетите в Грузию, в Батуми. Поживете там, на море.

Мария нахмурилась, но, как всегда, осталась сдержанной, едва уловимо сжав губы.

— Ты уверена, что это… необходимо? — её голос был ровным, но в нём сквозило беспокойство.

Я кивнула, хотя внутри всё переворачивалось от мысли, что мне придётся их отпустить. Казалось, что сейчас, как никогда, мне нужно их присутствие рядом, их поддержка. Но мысль о том, что Арина будет подальше от всего этого кошмара, пусть даже на какое-то время, давала хоть крохотное чувство облегчения. Илона права, уже завтра эту историю будут обсасывать все вокруг, делая ребенка и больную женщину предметом нездорового интереса и внимания. От одной мыссли о том, как их могут использовать, меня передернуло.

— Да, бабуль, так нужно. Там безопасно и спокойно. Вам понравится, — я попыталась улыбнуться, но Мария тут же заметила эту слабую маску, вздохнув.

— Хорошо, родная, — она осторожно провела рукой по моим растрепанным волосам, её прикосновение, как всегда, было полным тёплой заботы. — Мы сделаем так, как ты скажешь. Если надо ехать, значит, так тому и быть.

Она помолчала, опустив голову, а потом снова посмотрела на меня и в глазах ее сверкали слезы.

— Агата, это из-за….. из-за тех денег? На операцию? Ты взяла у кого-то и не можешь отдать?

Меня словно пронзило её словами. Я знала, что Мария всегда оставалась в неведении относительно тех обстоятельств, которые привели нас к этому моменту, и до последнего пыталась объяснить всё как-то проще. Но теперь её догадки, её беспокойство выводили меня из равновесия. Её слёзы, её переживания за меня и Арину только усиливали моё чувство вины, будто всё, что сейчас происходило, действительно лежало на моих плечах, словно я сама впутала нас всех в этот кошмар.

— Нет, бабуль, нет! — слава богу, она не пользовалась интернетом, — это вообще не из-за этого! Так получилось, что я оказалась в центре политической разборки…. Но это все временно! Честно!

Мария внимательно посмотрела на меня, её глаза всё так же выражали тревогу, но теперь в них мелькнуло едва уловимое облегчение. Она, казалось, пыталась понять, стоит ли верить мне или продолжать расспросы, но, в конце концов, просто тихо кивнула. Её доверие, её готовность не задавать вопросов тронули меня до глубины души — она знала, что, если бы я могла, я бы всё ей рассказала.

— Бабуль, мне нужно спуститься вниз. Вы ели?

— Да, Илона принесла нам пиццу и колу, я разрешила Аринке сегодня все.

— Хорошо. Бабуль… скажи ей о поездке сама, ладно? Я вниз….

— Конечно, родная. Я скажу ей… постараюсь всё объяснить, чтобы она поняла, что это временно и что это — для её же блага, — её голос дрогнул, но она взяла себя в руки, крепче сжав мою руку. — Спускайся, а мы с ней будем готовиться.

Я кивнула и пошатываясь прошла в ванну, глянув на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрела измотанная, осунувшаяся женщина, под глазами которой залегли глубокие тени. Быстро умылась и провела щеткой по волосам, но убирать их не стала — не видела смысла — пусть остаются как есть.

Медленно вышла в коридор и стала спускаться по крутой лестнице вниз.

В гостиной Илоны не оказалось, поэтому я прошла на просторную кухню, прошлепав босыми ногами по мягкому ковролину.

— Илона? — вошла быстро и остолбенела.

Илона стояла возле окна, задумчивая и серьезная, с со стаканом в котором плескался коньяк, глядя на спускающиеся на город весенние сумерки