Игроки и жертвы

— Ладно. Хватит собачится. Ты молодец, что ни одного комментария не дал и что заседание провел с каменной мордой. Если б ушел — это было бы сродни признанию вины, что закапало бы вас обоих. — Она бросила на нас тяжёлый взгляд, не позволяя ни мне, ни Кириллу отвернуться. — Запомните, дети мои. Вы не признаетесь в том, что у вас были те роли, которые показала пленка. Агата — ты не брала деньги, Кирилл — ты ее не…. — она чертыхнулась, — не насиловал. Агата — ты не жертва насилия, Кирилл — ты не ебучий шантажист, которого хочется застрелить здесь и сейчас! Ясно вам? Блядь, Кир, как же я хочу набить тебе рожу!

— Илона… хватит. Я понял. — Он говорил спокойно, почти смиренно, но в его тоне ощущалось что-то непоправимо сломанное. Он не поднимал глаз, словно не имел права взглянуть в лицо человеку, который так рьяно его защищала, несмотря на всю её ярость и отвращение.

Илона с силой сжала кулаки, словно стараясь сдержать порыв высказать всё, что накипело, что ещё осталось за границей её жёстких слов. В её взгляде всё так же горело осуждение, смешанное с леденящим презрением.

— Понял, значит? — её голос был ядовит и холоден, как зимний ветер. — Я рада, что ты хотя бы до этого дошёл, Кир. Жаль только, что перед тем, как что-то понять, ты успел сломать всё, к чему прикасался. — Она резко отвела взгляд, будто само присутствие Кирилла её раздражало.

— Хватит, Илона, — услышала я свой усталый голос. — Действительно, достаточно. Давайте попробуем сохранить то, что еще осталось… У меня — семья, я не могу позволить себе сломать им жизнь….

— С твоей семьей, — голос Кирилла был глухим от тоски, — ничего не случится. Клянусь, Агата, до них никто не доберется. Сегодня улетят вечером с моим зам начальником охраны. Он с них глаз не спустит…. Я не позволю, чтоб с головы твоей малышки даже рыжий волосок упал!

На мгновение я замерла, осознавая, что слова Кирилла звучали не как обещание, а как мольба — едва уловимая, но вполне искренняя. Его глаза, полные бесконечной усталости и глубокой, едва скрытой вины, встретились с моими.

— Летят на частном самолете, так что их даже никто не увидит и не узнает, где они. В Батуми дом в хорошем районе, почти рядом с морем. Охранять их будут так, что муха не пролетит. Вещи все купят уже на месте….

Слушая его, я ощутила странное чувство двойственности. С одной стороны, Кирилл говорил о безопасности моей семьи — тоном, который явно демонстрировал его серьёзность и готовность пойти на любые меры. Но с другой стороны, сама мысль о том, что моя дочь и свекровь будут зависеть от его защиты, от его ресурсов, вызывала во мне внутренний протест, почти отвращение.

— Я сделаю все, что могу Агата, — сказал он мягко, но твёрдо. — Я знаю, что не заслуживаю твоего доверия, но их безопасность — это не тот вопрос, где я могу позволить себе ошибиться.

— Хорошо, — помолчав, кивнула я, чувствуя, как мерзнут босые ступни. — Когда они полетят?

— Через час за ними приедут.

— Прекрасно. А теперь, займемся вам, котятки, — влезла в наш разговор Илона, но замолчала, не зная, как преподнести нам свою стратегию.

— Агата…. Тебе противорвотные помогают? — наконец, спросила она.

— Что, прости?

— Противорвотные препараты тебе помогают, спрашиваю? — повторила она свой вопрос.

— Предлагаешь мне с моста несколько раз броситься?

— Нет, хуже….

Илона вздохнула, будто собираясь с духом, и посмотрела на меня с такой серьёзностью, что по спине пробежал холодок.

— Агата, — её голос стал жёстким, почти отрезвляющим, — я понимаю, как это прозвучит, но… чтобы выйти из этого дерьма, тебе придётся пройти через ещё более мерзкую грязь. Нам нужно, чтобы ты выглядела… неуязвимой. Мы не можем позволить публике увидеть в тебе ни жертву, ни слабость. Нужна версия, которую все примут, и которая поможет перевести внимание с вас обоих.

Я сжала кулаки, поднимаясь на ноги, ощущая, как растёт сопротивление ко всему этому, но знала, что другого выхода у нас просто нет.

— Так что ты предлагаешь? — спросила, стараясь звучать хладнокровно, хотя внутри всё дрожало от смеси страха и отвращения.

— Нам нужна ваша общая легенда. Идеальная картинка для публики, которая объяснит, почему вы вместе, но уберёт любые намёки на проституцию или насилие, — Илона скрестила руки, её лицо оставалось напряжённым. — Чтобы это сработало, Агата… вы оба должны будете сыграть пару, причём влюблённую. Доверие, смех, лёгкие прикосновения на публике… — её взгляд стал ещё более серьёзным, — вы оба должны показать, что между вами искренние чувства, будто бы вы давно вместе. Понимаете?

Я засмеялась. Громко, надрывно, чувствуя, как подкатывающая истерика захватывает всё моё существо. Смех разрывал меня изнутри, смешивая слёзы боли, ярости и отчаяния.

Слёзы хлынули сами по себе, и я осела на пол, больше не в силах выдерживать всё, что навалилось на меня. Я видела, как Кирилл дёрнулся вперёд, но взгляд Илоны заставил его замереть на месте. В его глазах читалось отчаяние, ярость, беспомощность, но он не шевельнулся, будто боялся ещё больше усугубить ситуацию.

— Агата? — Илона подошла ко мне ближе.