Игроки и жертвы

Я смотрела на разбитый экран телефона, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости. Подняла взгляд на следователя, стараясь сдержать голос ровным.

— Это уже переходит все границы, капитан, — произнесла я, прищурив глаза. — В следующий раз, когда вы решите проявить такое «гостеприимство», подумайте, не обернется ли это против вас. Порча чужого имущества! Вы уже букет статей себе насобирали!

Он сочувственно и насмешливо покачал головой.

— Прошу вас, Агата, давайте без драмы. Я виноват, бывает. Приношу извинения за неловкость. Компенсирую потерю… позже. Когда выйдете отсюда…. Через пол часа, или час…. Или вечером…. Или…. Завтра. Это зависит от того, как быстро снимут режим…. Увы.

— А режим снимут, когда я ваши бумажки подпишу, да, капитан?

Он только многозначительно улыбнулся.

— Смотрим дальше, Агата?

— Вы зря стараетесь. Вы ищете то, чего не было. Хотите продолжать просмотр — ради бога. Давайте смотреть.

Я держалась из последних сил, глядя на женщину на экране, держалась, чтоб не заплакать, не закричать, не сдаться. Ненавидела Кирилла снова и снова.

Стиснула зубы, заставляя себя сидеть прямо, не показывать ни слабости, ни страха, несмотря на рвущие душу кадры, мелькающие на экране. Я видела каждое искаженное болью выражение своего лица, каждое отчаянное движение, и с каждым новым кадром внутри что-то разрывалось, кусок за куском.

— Ненавидите его, да? — капитан даже не пытался скрыть, как внимательно изучает каждую эмоцию, проскакивающую у меня на лице.

— Нет… — прошипела сквозь зубы. — Нет…

Пронзительный крик с экрана заставили на секунду вздрогнуть и дернуться.

— Даааа, — протянул следователь. — Рассмотреть не могу, там кровь?

— Нет! — рыкнула я, чувствуя предательские слезы на глазах.

Капитан посмотрел на меня с тем спокойствием хищника, который уверен, что жертва вот-вот сдастся. Его улыбка становилась шире с каждой моей реакцией, и внутри меня что-то вспыхнуло — смесь злости, боли и желания покончить с этим фарсом раз и навсегда. Тонкие струйки слез пробегали по щекам, и я почувствовала, как зреет мысль оставить Кирилла и его судьбу на волю этого безжалостного спектакля, как будто эта мысль сама по себе могла стереть боль, унижение и все, что мне пришлось пережить.

А потом вспомнила его, стоявшего напротив меня и принимающего пули Илоны одну за другой. Белое от боли лицо, и не малейшей попытки защититься.

И это белое от сдержанной боли лицо вернуло меня к реальности сильнее, чем любые доводы и эмоции, что бурлили во мне перед следователем.

— Что-то еще хотите показать, капитан? — подняла залитое слезами лицо.

— Вы сами все сказали, Агата. Я же по лицу все вижу, — он позволил себе погладить меня по руке и протянуть бумажную салфетку. — Подпишите заявление и станет легче. Я смогу обеспечить вам защиту от этого человека. И вам и вашей семье. Да и административное дело никто открывать не станет — вы ведь действительно вынуждены были это сделать….

— Капитан, идите в…. Поход! — выпалила я, поднимаясь. — Вы что, реально думаете, что я оговорю мужчину, которого…. Который дорог мне? Хотите еще посмотреть? Ну давайте! Посмотрим еще.

Села напротив проектора, готовая уже ко всему. А за окном солнце медленно клонилось к закату.

Капитан со злости снова включил видео. И снова я увидела эту адскую ночь со стороны. И снова Кирилл склоняется надо мной, снова целует, снова заставляет делать то, что я не хочу. Только вот… разница одна. И я увидела это только сейчас. На этот раз он сам ласкал меня, обнимал, прижимая, целовал в губы и не было в его действиях былой жестокости. Он словно пытался растормошить меня, заставить реагировать на него, что-то почувствовать… а мне… лицо мое было отрешенным, почти не живым. Я словно ушла в себя, позволяя делать то, что он хочет.

— Ладно, — капитан выключил запись и включил свет. — Ладно, Агата. Признаваться вы не хотите… я понял. На минутку, чем он вас так купил? Деньгами? Сколько пообещал? Сколько стоит ваше молчание? Ваше унижение? Он ведь, даже изнасиловав вас, не всю сумму отдал. Думаете сейчас не обманет? Кто вы для него? Случайная баба, от которой он стал случайно зависим. По факту — дорогая шлюха. Так и видит вас, даже сказал вам об этом. Вы этого не понимаете?

— Капитан, — я устало закрыла глаза. — Я все сказала. Другого уже не скажу.

— А о дочери вы своей думали? Она ведь рано или поздно узнает о том, что ее мать проституцией подрабатывала! Думали об этом? Каково это ей узнать будет? И за бабло позволяли мужикам трахать вас как угодно!

Мне хотелось его ударить, но я крепко сцепила руки и сидела с каменным лицом, плотно сжав зубы. Я потеряла счет времени, понимая, что этот…. Опрос…. Длиться уже несколько часов. Думала о том, что Кирилл и Илона, наверное, уже нарезают круги около МВД и ничего сделать не могут. Только бы у Кирилла хватило выдержки не наделать глупостей. Впрочем, ради кого? Ради меня? Может я для Кира действительно просто проходная баба. Вот лучше пусть так и будет.