Игрушка (СИ)

"Я рада, что угодила вам, Евстратий Никифорович. Но это ещё не всё, что я хотела вам сказать. Вас встретят, устроят на ночлег, а утром отправитесь на лошадях в другой населённый пункт подальше от Финского залива. Там и границу перейдёте. В тех местах граница почти не охраняется; так - редкие конные разъезды. Крестьяне и обыватели очень просто переходят границу и также просто возвращаются обратно. Риск минимальный".

133 "И ещё, - добавила она, оглядев ресторанный зал, - в этом поезде нет ресторана. Так что нужно прямо сейчас подозвать кёльнера и заказать ему какую-нибудь еду с собой. В дорогу лучше всего взять жаренного цыплёнка. Кто вас обслуживает?" - спросила она.

Чарнота жестом подозвал своего официанта. Когда тот подошёл, то дама на финском языке быстро объяснила ему, чего желает клиент. Тот записал всё в блокнот, кивнул и удалился исполнять заказ.

"Клара Борисовна, - через минуту молчания первым заговорил Чарнота, - вот вы интеллигентная женщина и, я вижу, что вы мудрая женщина, скажите: действительно ли в России на практике реализуется марксизм или там что-то другое творится под его маркой?"

Женщина как будто ждала именно этого вопроса, поэтому ответила сразу - не задумываясь.

"У Маркса пролетарская революция только в том случае может быть успешной, когда к тому созрели предпосылки. Какие? Прежде всего капитализм должен быть развит до такой степени, что пролетариат в революционной стране преобладал по численности. Это должна быть страна промышленная, а не аграрная, как Россия. Большевики торопятся. Они хотят искусственно превратить Россию в промышленную - индустриальную страну. После октября 1917 они надеялись, что пролетариат передовых стран их поддержит, но французы даже попытки такой не сделали, а в Германии, Венгрии и здесь - в Финляндии эти попытки провалились. Здесь была настоящая гражданская война. В 1918 134году красные расстреливали белых, белые - красных. Всё как в России. Всё решили военные во главе с Маннергеймом. В 1923 году коммунистов перебили и Финляндия стала буржуазной республикой. Потуги монархистов Маннергейм тоже не поддержал и вот образовалась республика во главе с гражданским президентом Столбергом, теперь, с 1925 года, - Реландером. Вообще-то Маннергейм мне нравится - порядочный человек. Путём Наполеона не пошёл, а ведь возможность была. Возглавил бы Шюцкор - перебил бы всю оппозицию, а не только коммунистов и вот вам король Финляндии Маннергейм Первый".

"Расскажите мне о Маннергейме",- попросил Чарнота.

Женщина оживилась: "Замечательная личность: мужчина, вояка, рыцарь. Он учился в России и служил там же, но революция всё перевернула и вот он теперь один из первых политиков Финляндии. С ним невозможно не считаться - все президенты с ним считаются".

"А что такое Шюцкор?" - спросил Чарнота.

"Такая общественная организация с военным уклоном. Преследуют финских большевиков. Нас не трогают - мы для них не опасны", - ответила женщина.

"Вас, это кого?" - не унимался с расспросами Чарнота.

"Нас - это правых коммунистов, настоящих марксистов, а не авантюристов большевистского типа".

К их столику с пакетом в руках подошёл официант. Чарнота полез в карман за деньгами, но Клара Борисовна его остановила.

135 "Мне для вашей экипировки выделены деньги, так что позвольте мне выполнить задание Партии до конца", - сказала она тоном, отвергающим всякие возражения. Чарнота развёл руки в стороны и при этом откинулся на спинку стула, показав таким образом, что подчиняется. Некоторое неудовольствие, отразившееся на лице официанта, когда женщина рассчиталась с ним финскими марками и, видимо, не побаловала его при этом большими чаевыми, клиенты сделали вид, что не заметили. Затем они встали из-за стола и вышли из ресторана.

Поезд, на котором Чарнота должен был переместиться ещё на 300 километров ближе к границы его родины, уже стоял у перрона. Клара Борисовна отказалась от предложения расстаться прямо сейчас и только тогда ушла, на прощание махнув рукой, когда увидела своего опекаемого в окне вагона.

Чарнота уселся на своё место и открыл подаренную ему книжечку.

Поезд тронулся, но Григорий Лукьянович этого даже не заметил. То, что открылось ему из вновь читаемого уже знакомого документа, но - на родном языке, поразило его. Особенности человеческого восприятия читаемого удивили Чарноту. Это было одновременно знакомое и незнакомое чтение. Первые слова Манифеста "Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма" во французском издании просто незамеченные им, теперь заставили надолго задуматься: "Почему же призрак, если ты открыл законы явления этого "призрака"? - спросил Чарнота у Маркса и сам ответил - Такое может написать только человек очень неуверенный в 136своей правоте. Уверенный написал бы иначе: "Открытые мною законы развития человечества свидетельствуют, что коммунизм неизбежен и человечество стоит на его пороге", - примерно так следовало бы написать. Если же этот словесный оборот с "призраком" - метафора, то даже в этом случае нельзя так писать: манифест политической партии не место для метафор".