Игры фавна

Она прилегла возле него, дотрагиваясь плечом и бедром. Мягкость, нежность, тепло. Как у нимфы. Но она не принадлежала к роду нимф, заставил он себя вспомнить. Это кобылка в человеческом облике, умное и заботливое существо, не заинтересованное в догонялках и празднованиях. Так что он отвернулся и сделал вид, что не замечает её присутствия.

Какое-то время ушло на то, чтобы снова погрузиться в сон. Но чуть позже он опять пробудился, когда она прижалась ещё ближе своими мягкими местами. Леспок не осмеливался сдвинуться с места или задремать — на случай, если ему пригрезится одна из погонь за нимфами, и во сне он случайно сделает нечто, что её оттолкнёт. Как было бы здорово не попадать в такие ситуации вообще. И в то же время ему не мог не нравиться этот неожиданный контакт. Леспок знал, что его отношение к Ромашке изменилось, и назад дороги нет. Она всё ещё оставалось его компаньонкой и помощницей. Однако сейчас стала и кем-то бОльшим — в манере, которую он не должен был показывать.

Леспок лежал без сна, стараясь справиться с мыслями, но они не хотели возвращаться в привычное русло. Он видел в Ромашке личность, а не нимфу, но сейчас желал, чтобы эти два образа слились воедино. А это, разумеется, не представлялось возможным.

Ночь продлилась долго. Но утром фавн не чувствовал себя ни уставшим, ни медлительным; кажется, в этом состоянии сон не являлся такой необходимостью, как раньше. Это было просто хорошее времяпрепровождение, когда наступала темнота.

Едва рассвело, Ромашка напряглась и проснулась. Она потянулась, ненароком потёршись о него, затем села.

— О, ну конечно же, — сказала она, одарив его взглядом. — Мы делили тепло. На мгновение я задумалась, что делаю с тобой под одним одеялом.

— Просто спали, — успокоил он её.

— Да. Благодарю, — она поднялась, посмотрела на своё нагое тело и сосредоточилась. Платье тут же образовалось на ней, взяв за основу материю души. — Чувствую себя волшебницей, когда делаю это, — призналась Ромашка. — Но на самом деле это не магия, а просто изменение собственной формы.

— Да, — но как непривычно было созерцать обнажённое тело, когда он знал, что оно не принадлежит легкомысленной нимфе. Это знание заставило его обратить более пристальное внимание не на внешность, а на внутренний мир. Прошлой ночью он хотел, чтобы она стала для него не только приятной компанией, но и нимфой, чтобы два эти аспекта по очереди сменяли друг друга; теперь он был бы не прочь лицезреть оба аспекта одновременно. Изменилась суть самой концепции: празднование с настоящей личностью, с подругой, вместо того, чтобы бездумно отмечать это с телом и уважать душу. Его новое мировоззрение удовлетворила бы человеческая женщина, потому как они обладали и телом, и разумом, но Ромашка к людскому роду не принадлежала, и тела у неё не было, если не считать необычной ситуации, в которой они оказались. Поэтому задерживаться на данном вопросе было бесполезно.

— Ты такой задумчивый сегодня утром, — прокомментировала Ромашка его новое состояние. — Хорошо спалось?

— Что он мог ответить? Правда прозвучала бы слишком неприемлемо, а лгать он не хотел. Фавн колебался.

— О, нет, — страдальчески вздохнула она. — Не стоило мне забирать часть твоего одеяла! Тебе не хватило места, чтобы выспаться спокойно. Наверное, я ночью ворочалась и мешала.

— Нет-нет, дело не в этом, — заверил он её. — Ты вела себя идеально.

— И не мешала тебе?

— Не совсем, — попытка найти компромисс между точностью и осмотрительностью выглядела ужасно. Обычно древесные духи не придавали значения подобным вещам.

— Не понимаю. Я пихалась или нет? Потревожила твой сон или нет?

Леспок решил, что отговорки тут не годятся. Придётся говорить начистоту и брать на себя последствия.

— Ты слегка толкала меня, но не больно. Ты потревожила мой сон, но не из-за того, что ворочалась. Наоборот, ты спала тихо.

— И тем не менее, толкала тебя локтями?

— Нет.

— Коленями?

— Нет.

— Не понимаю. Чем я тебя толкала?

— Своей… — он вновь заколебался.

Она осмотрела своё тело.

— Не вижу, как ещё… — тут её ротик округлился. — Моими женскими частями? Я толкала тебя ими?

Леспок обнаружил, что покраснел — этого ему тоже не доводилось проделывать доселе.

— Как, наверное, и любому другому фавну.

— О, Леспок, — огорчилась она. — Я даже не задумывалась… Я выгляжу, как нимфа, верно? А ты ведь фавн.

— Да, — теперь правда вышла наружу.

— И ты должен был сдерживаться всю ночь.

— Да.

— Я бы никогда не… Если бы только осознавала… Это ведь не мой настоящий образ… Мне и в голову не приходило, что…

— Это неважно, — прервал он, желая поскорее покончить с конфузом.

— Важно! Я невежливо обращалась с тобой и принесла тебе неудобство. Не знаю, как с этим справиться. Мне следовало понять раньше… Теперь это кажется таким очевидным…

— Пожалуйста. Это не имеет значения. Давай просто пойдём дальше.