Игры призраков (СИ)

А Рен Ли предстояло готовиться к первой брачной ночи. Не спрашивайте, каким образом должна была пройти эта ночь. Пурпурный дракон не был оборотнем и не умел оборачиваться в человека. Так что несчастной красавице оставалось лишь посочувствовать. Рен Ли пыталась сбежать, но ее схватили, связали и бросили в ущелье, где дракон намеревался встретиться с ней. Какого же было изумление слуг дракона, когда наутро они явились в ущелье поздравить господина с добрым утром, а увидели его бездыханную, уже остывшую тушу, распростертую на камнях.

— Это Рен Ли его убила? — сквозь навалившуюся дремоту пробормотал принц.

— Нет, ее мать. Никто не сравнится с матерью в силе, смелости, хитрости и коварстве, если она хочет защитить свое дитя. Вечером женщина пробралась в ущелье, ей разрешили попрощаться с дочерью. Мать Рен Ли в свое время была не менее красива и до зрелости сохранила стройное тело. Она развязала веревки и заставила дочь обменяться с ней одеждой. Рен Ли удалось выскользнуть из ущелья. Слуги дракона ничего не заподозрили. Мать осталась поджидать дракона. Никто не знает точно, как женщине удалось расправиться с огромным чудовищем, державшим в страхе тысячи людей. Говорили, что она прихватила отравленный нож, который воткнула в точку жизни на голове дракона. Возможно, было как-то иначе. С тех пор в ущелье рядом с Пурпурной горой все ещё можно полюбоваться окаменевшей тушей дракона. А его приспешники тогда получили по заслугам, им стало уже не до любовных дел. Рен Ли вышла замуж за мужчину, которого полюбила, ее мать прожила ещё долго в почете и уважении. Вот такая история. Даже настоящим драконам не стоит зазнаваться и считать себя всемогущими… Не так ли, принц Сенлин?

Гандзо не дождался ответа, его слушатель уже крепко спал. Повозка катила дальше, приближаясь к Данвэйну, до которого оставалось ехать совсем недолго.

Глава 33

Гранатовый дворец безмятежно отдыхал, наслаждаясь тишиной и покоем летней ночи. Лишь в одной из комнат, отведенных придворным дамам императрицы, бодрствовала непрошенная гостья. Хозяйка многочисленных баночек с рисовой пудрой, румянами, помадами, красками для бровей и другими средствами, благодаря которым женщины подчеркивают природную красоту и ухитряются скрывать мелкие недостатки, очень огорчилась бы, увидев, что кто-то бесцеремонно перебирает ее имущество. Наверняка, закричала бы и позвала стражу. Однако сейчас придворная дама мирно спала за ширмой. Видела во сне озеро с цветущими лотосами и юношу, в которого давно была влюблена. А гостья зашла так осторожно, что не было слышно ни единого шороха. Теперь она при свете луны внимательно рассматривала содержимое баночек, открывала их, заглядывала внутрь. Некоторые клала в свою суму, остальные возвращала на место. Подкралась к нарядам придворной дамы, развешанным на одной из стен. Долго перебирала легкие цветные ткани, потом выбрала один из лучших нарядов, плотно свернула тонкий шелк и сунула за пазуху. Не обошла своим вниманием и вышитые башмачки, которые выстроились целым рядом у той же стены. На одну пару обуви у хозяйки стало меньше… Гостья неслышно направилась к выходу, однако тут же вернулась и прихватила веер. Совсем уже собралась уходить, когда на глаза ей попалась шкатулка с украшениями.

Выбор оказался сложным, в конечном итоге некоторые драгоценности отправились в суму. На пол с мелодичным звоном упал браслет. Гостья испуганно замерла, но тревога оказалась ложной, обворованная хозяйка не проснулась, за ширмой по-прежнему царила тишина. После гостья на цыпочках удалилась. Словно бесплотная тень проскользнула в сад через дверь, предназначенную для слуг. В саду тоже никого не было видно, кроме круживших вокруг фонарей ночных бабочек. До рассвета оставалось еще много времени…

***

Солнце осветило яркими лучами обширную поляну и спящих путешественников. Вень Чэн, который лежал, завернувшись в одеяло, чихнул, поежился от утренней прохлады и приподнялся. Остальные пока спали, только воин из отряда Свирепых, сидевший на страже возле тлеющего костра, бросил на юношу равнодушный взгляд. Вень Чэн поднялся и, накинув на плечи одеяло, приблизился к костру. Вытянул руки над углями, от которых еще исходило тепло. На своем тюфяке заворочался Най Тэн, спросил:

— Пора вставать?

— Остальные спят еще, — прошептал Вень Чэн.

Най Тэн повернулся на другой бок и с головой укрылся одеялом. Однако уже через минуту откинул его, поднялся и тоже подошел к костру:

— Подвинься, малыш Вень.

Воин молча удалился, оставив их наедине, а Най Тэн разворошил угли, подложил сухих веток, и костер разгорелся с новой силой.

— Чего не спится?

— Знаешь, мне полночи снился Дао Юн, — ответил Вень Чэн. — Может, помнишь, за день до… он поклялся, что больше никогда не будет меня дразнить. И вот… так и получилось. Я бы все на свете отдал, только бы он не умер. Пусть бы подсмеивался надо мной с утра до вечера!

— Каждый из нас тоже отдал бы все, Вень Чэн. Но это невозможно. Мертвые не возвращаются.

— Я теперь думаю: если бы он не сказал тех слов… вдруг…

— Не валяй дурака, ты тут не причем.