Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

– Я не знаю, – голос бедняги дрогнул, – почему так произошло. Словно бес попутал. По почте мне как члену клуба «Москино» пришел закрытый пользовательский каталог с будущими новинками. Это элитарный клуб с ограниченным числом участников. Даже этот факт не спасал ситуацию. Сейлс предлагал воспользоваться уникальным предложением и заказать новинки на сайте с кратковременным доступом. Предложение имело силу лишь несколько дней. Денег взять было неоткуда. Попыталась попросить у отца, но, он, зная мою страсть, заведомо урезал средства на карманные расходы. Кредитные карточки опустели, новых потерявшему доверие клиенту банк не выдавал. И вдруг одна гостья отеля сделала предоплату за курс омолаживающих процедур наличными. Дотронувшись до ее денег, я потеряла разум. Вот оно – исполнение мечты. Ничего не стоит их взять.

В этот момент в офис по стеночке зашел Марко, он в то время буквально расцвел от любви. Укол ревности поставил точку моим сомнениям. Видеть его больше не могла, его счастливое лицо, улыбки, предназначенные чужой женщине… Я испытывала прямо-таки ненависть! И знала, что отец выгонит его в тот же миг, как узнает о краже.

Вот так все и случилось… – Сибилла сжалась, боясь очередного истеричного выпада со стороны Аннет.

– Дочка, что же ты натворила, – подал голос Гюнтер, сидящий напротив. – Ради новых туфелек пошла на двойное преступление. До сегодняшнего дня я был уверен, что, уволив несчастного, избавился от вора, совершил благой поступок. А как оказалось, обидел ни в чем не повинного калеку.

Фройляйн Коппельмауэр по-старушечьи сгорбилась, прикрыла голову руками. Ее плечи затряслись от рыданий.

Нищий Страж, подойдя к ней, нагнулся, глубоко втянул ноздрями воздух.

– Мой господин, – раздался его голос – я чувствую нотки сожаления о содеянном зле.

– Считаешь ли ты, Аватария, что грешник достоин прощения? – строго спросил Гай.

– Пока не уверен.

– Стойте! Послушайте меня! – долговязый Гюнтер одним шагом оказался рядом с дочерью.

– Накажите меня. Только моя вина, что дочь выросла алчной и циничной мещанкой. Если бы пошел наперекор воле родителей и забрал принцессу из приюта раньше, мир ее не населили модели из журналов, а Библию не заменила бы стопка кредиток!

– Гюнтер, нет, умоляю. – Хелен встала рядом с любимым. – Мне не жить без тебя. Если ты готов пожертвовать собой ради дочки, то я разделю с тобой наказание. Будь проклята скамейка в саду, на которой протекало мое унылое существование. Я туда больше не вернусь.

Сибилла подняла на отца заплаканные глаза:

– Папа! Не надо! Я виновата и готова ответить. Иначе призрак погибшего Марко не даст мне покоя. Он уже прислал своего поводыря.

– Детка, ты сошла с ума? О чем ты? – Гюнтер, присев на корточки, обнял дочь.

– Неважно. Не вмешивайся, умоляю.

Страж вновь втянул носом воздух и удовлетворенно улыбнулся:

– Я чувствую, что мои первые ощущения оправдались. Она раскаивается искренне. Мы можем даровать ей шанс.

– Согласен. Дело за жертвой, – сказал судья.

София, не в силах справиться с негодованием, вскочила на ноги.

Гай с удивлением повернулся к ней:

«Что такое?»

Не обращая внимания на его мысленный вопрос, она вышла вперед:

– Почему большинство из вас не принимает во внимание, что здесь присутствует человек, виноватый не меньше господина Гюнтера в дурном воспитании дочери? Ее мать, оставившая малышку в приюте и не вспоминающая о ней… Даже сегодня, узнав, что стоит рядом с единственным родным существом, она не пролила ни единой слезинки от радости. Где Катрина Лешер, почему бы ей не разделить коллективную ответственность?

Два крика, отчаянный и удивленный, слились в один, который, многократно отразившись эхом от стен, замер в лепных виньетках на своде.

Гай укоризненно взглянул на Софию:

«Ты поторопилась. Всему свое время».

Кирилл, сжавший от недоумения кулаки, пожирал Сибиллу глазами. Бедная девушка, узнавшая истинное имя матери-кукушки, обессилено рухнула на руки отца.

Следуя незаметному жесту руки Гая, Супербия метнулся к стойке рецепции и через мгновение вернулся с ватным диском, пропитанным нашатырем. Наклонился над лежащей девушкой.

Бедняжка, жалобно застонав, пришла в себя.

– Наш защитник сделал замечание по существу. Мы не можем оставить его без ответа, – Гай трагично опустил уголки губ.

«Циничный паяц!»

– Ты права, Софи, она несет ответственность и уже справедливо наказана. Поэтому ее нет среди вас, – спокойно резюмировал англичанин.

– Что вы с ней сделали? – опомнился Кирилл.

– О! Поглядите! В жиголо проснулось благородство. Как неожиданно. Но лучше поздно, чем никогда. Мы к ней и пальцем не притронулись, ведь так, друзья? – обратился Гай к остальным Стражам.

Послышались ехидные смешки.

– А за Люксурию мы не в ответе – прошамкал беззубым ртом злобный старик.

– Он сам себе голова, точнее головка, – ехидно спошлила Шапокляк.

– Обычно женщины ничего не могут от него скрыть, – кокетливо прищурилась платиновая «Мэрилин».

– Где Катрина? – не унимался Кирилл.