Игры века

– Да, гражданка. Его зовут Натанаэль Январский.

«Если бы ты только знала, что он мне рассказал», – подумала Либертэ. Управительница задумчиво опустила печенье в кофе.

– Сколько ему лет?

– Пятнадцать, кажется.

Мишель Лансьен как будто не замечала, что печенье утонуло.

– Ну что же… – прошептала она.

Она собиралась добавить еще что-то, но в дверь постучали. Удары были такими сильными, что на стенах закачались картины. Управительница нахмурилась.

– Это Фиори, – сказала она, вставая.

В ее голосе чувствовалось напряжение. Либертэ тоже встала.

– Я оставлю вас.

– Да, – ответила управительница, глядя куда-то в сторону. – Твой рабочий день на сегодня окончен, неважно выглядишь. Тебе стоит отдохнуть. Удачи на завтрашних испытаниях!

Либертэ поставила чашку на стол и собралась уходить, но тут распахнулась дверь и в кабинет ворвался советник. Его лицо пылало от гнева. Секретарша, несмотря на свои высокие каблуки, вы глядела как моська, атакующая слона.

– Гражданин Фиори! – закричала она. – Прости, но тебе нельзя сюда входить!

– Мишель! – прорычал Фиори, не обращая внимания на Одетту.

– Незачем кричать, Гюстав. Я здесь, как ты можешь видеть. Одетта, благодарю тебя. Я приму советника.

Поколебавшись пару секунд, секретарша закрыла дверь. Либертэ поспешила к лифту. Она нажала на кнопку вызова и постаралась слиться со стенкой. «Ну же, быстрее», – шептала она, подгоняя кабину. Ей совершенно не хотелось попадаться на глаза советнику.

– Ты что, и впрямь думала, что тебе удастся отвертеться от разговора? – завопил он, обращаясь к управительнице. – Да как ты смеешь закрывать передо мной двери? Я пока еще твой советник, черт подери! Вначале ты не приходишь на церемонию открытия Игр, затем отказываешься усилить патрулирование, и это несмотря на то что убили героя Коммуны! Во что ты там играешь, что за лертач!

– Ну уж точно не в ту же игру, что и ты, – ответила управительница.

Либертэ судорожно нажимала на кнопку. Номера этажей на табло сменялись со скоростью улитки. Скрестив руки на груди, управительница без тени смущения смотрела Фиори прямо в глаза.

– Я не явилась на церемонию, потому что ты зашел слишком далеко, Гюстав, – спокойно ответила она. – Ты прекрасно знаешь, почему мы решили провести Игры раньше, чем следовало. Ведь на самом деле новый век наступит в 1901 году.

– Всем плевать на 1901 год. Вот 1900-й – это да!

– Не перебивай. Мы сдвинули дату начала Игр на целый год, потому что срочно нужно было провести мероприятие, которое бы продемонстрировало миру наше единство. Особенно нашим недругам. А еще для того, чтобы Верн и все мастерские могли представить свои последние изобретения и произвести наилучшее впечатление на зарубежные делегации, которые купят наши патенты. Таков был план. Но ты решил извлечь из этого мероприятия персональную выгоду. Мне всё известно о твоих махинациях. Я знаю, что самые богатые патроны мясных лавок дали взятки организаторам. И теперь в Играх участвуют работники этих лавок! О какой честной лотерее тут можно говорить! Когда в победителях оказались почти что одни лясникамы?

Весь Лариспем знает, что результаты сфальсифицированы. Что касается убийства старика Нуара, моя реакция весьма сдержанна. Я понимаю, тебе это не так просто понять, но это так. Охрана Лариспема уже усилена, и количество стражников, которыми я располагаю, не безгранично. Их пока не штампуют сотнями в мастерских.

В голосе управительницы слышалось неподдельное разочарование.

– Гюстав, послушай, разве о таком Лариспеме мечтали ты, я и бедняга Жак? Вспомни, чего мы хотели! Покончить с привилегиями и аристократией. Мы хотели мира и равновесия. Но сейчас ты создаешь новый класс господ, жестоких и кровожадных. – Она окинула красноречивым взглядом костюм лясникама. Кричащие цвета, огромная золотая цепь на шее, три тесака на поясе.

Лифт наконец-то прибыл. Либертэ бросилась в кабину и нажала на кнопку первого этажа.

Пока закрывались двери, мастерица услышала хриплый угрожающий ответ Фиори:

– Ты только что оскорбила меня, Мишель, меня и всех моих собратьев. До последнего времени в память о старой дружбе и о Жаке я закрывал глаза на некоторые вещи. Но больше я не стану этого делать. С этим покончено. И, зная, что ты хочешь сотворить с Лариспемом, это не так уж и плохо.

Выйдя из лифта, Либертэ в задумчивости остановилась. Она подумала о Синабре. Интересно, думает ли он о ней? Ей так хотелось его видеть! Кармина говорила, что смерть отца его не слишком огорчила, но мастерица не хотела в это верить. Конечно же, Синабру нужна поддержка. Либертэ надела шляпу с широкими полями, скрывающими лицо. С опаской поглядывая на прохожих, она бодро направилась к остановке трамвая, который шел в Ла-Виллет. Но через пару шагов остановилась. Нет, сейчас есть дела поважнее.

Скрепя сердце она вернулась и села на автобус, что шел к центральной библиотеке.