Иисус

Теперь, когда трапеза окончена, Иисус произносит свое завещание. «Дети! недолго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я Иудеям, что, куда Я иду, вы не можете прийти, так и вам говорю теперь» (Ин. 13:33). Так Он прощается со своим народом. «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики…» (Ин. 13:34–35).

Петр восклицает: «Господи, куда Ты идешь?» (Ин. 13:36). Иисус отвечает, что Петр не может сейчас следовать за Ним туда, куда он идет. Но добавляет: «А после пойдешь за Мною» (Ин. 13:36), намекая на будущую мученическую смерть самого Петра.

Вновь вопрошает Петр: «Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя». Иисус говорит: «Душу твою за Меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды» (Ин. 13:37–38).

Затем Иисус продолжает. Пусть они верят в Бога, пусть они верят и в Него! «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). Когда Иисус окажется рядом с Отцом, то продолжит Свою работу через верующих в Него. Все, что они попросят во имя Его, сбудется, дабы Отец прославился в Сыне Своем. Он попросит Отца послать им Параклита (Утешителя), другими словами — Духа Святого, Духа истины. Этот Дух Святой будет учить их всему и напоминать им обо всем, что Иисус им наказал. Так они поймут значение слов, которые до сих пор оставались для них непонятными. Они не будут одиноки. Затем Иисус прощается: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14:27).

Если мы обратимся к Евангелию от Луки, то в нем Иисус увещевает своих учеников готовиться к будущим сражениям против сил зла. А у кого нет меча, добавляет Он метафорически, «продай одежду свою и купи меч» (Лк. 22:36). Ученики отвечают ему, что у них уже есть два меча. «Довольно!» — устало обрывает их Иисус. Ведь Он говорит с ними не о необходимости вооруженной борьбы, а о духовных битвах и гонениях, которые вот-вот на них обрушатся.

Священные трапезы фарисейских братств обычно заканчивались великой Евхаристией. Иисус заменяет их длинной «священной молитвой». Это обращенное к Отцу славословие, с типичным для иудейских молитв, как писал французский богослов и специалист по Новому завету Ксавье Леон-Дюфур, балансированием между «оглядкой на то, что произошло» и «обращением в будущее». После этой прощальной беседы Иисус дает сигнал расходиться.

Глава четырнадцатая Иисус предстает перед Ханнаном

В Елеонском саду

После трапезы, в соответствии с пасхальной Литургией, которую они хотели предвосхитить, Иисус и Его ученики поют Халлел[45]. Затем выходят за стены Иерусалима и направляются к подножию Елеонской горы. С Иисусом все, кто был с Ним в Иерусалиме. Причем Иоанн и Лука пишут об «учениках», а не об одиннадцати апостолах. Последовали ли за ним и женщины? Трудно сказать. Однако там, возможно, находился и Иоанн.

Как только они подошли к подножию Елеонской горы, Иисус видит приближающуюся группу людей с факелами. Это воины храмовой когорты во главе с хилиархом, а также стражники и слуги первосвященников. Под когортой, о которой говорит Иоанн, подразумевается специальная стража святилища, а хилиарх — глава этого иудейского ополчения, саган Ионафан, о котором мы уже упоминали.

Арест Иисуса после голосования в Синедрионе полностью организован иудейскими властями; римляне до этого момента еще ничего не знают. В Гефсиманский сад отряд ведет Иуда Искариот. В ту ночь на Елеонской горе находится целая толпа паломников, не нашедших себе пристанища внутри городских стен.

Согласно Иоанну, Иисус встречает Свои грядущие мучения с царственной решимостью. Он выходит навстречу солдатам: «Кого вы ищете?» Они отвечают: «Иисуса Назорея». «Это я!» (Egô eimi). Стражники отступают и падают ниц. Иоанн, конечно же, придает этой сцене подлинную теологическую глубину. Egô eimi можно перевести и как «Я есмь», что отсылает к более ранним высказываниям Христа: «Я есмь хлеб жизни… добрый пастырь… путь, истина и жизнь…» А также к той необычной фразе, которую использовал тот же автор в главе 8 своего Евангелия: «Истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь».

Автор четвертого Евангелия не упоминает о знаменитом поцелуе Иуды, том самом оговоренном сигнале, о котором говорится в синоптических Евангелиях. Трудно представить себе подобную вставку в повествование Иоанна. Может быть, этот поцелуй как архетип предательства — всего лишь литературная фигура, символически подчеркивающая верх вероломства?