Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

«Оболочка» учения в виде ярких, тщательно продуманных, удобных для запоминания афоризмов — отличительная черта стиля иудейских учителей мудрости. Как пишет Райнер Ризнер, «сама форма речений Иисуса включает в себя требование их запомнить»[748]. Слушатели Иисуса, разумеется, это понимали и применяли к услышанным изречениям известные им техники запоминания. Полагать, что изречения Иисуса бессознательно «откладывались в памяти» так же, как в устном измерении нашей собственной культуры запоминаются яркие словечки политиков — значит не понимать культурный контекст, в котором действовал Иисус и сохранялись предания о его речениях.

Однако Вернер Келбер, признавая мнемонические характеристики речений Иисуса, тем не менее проводит резкое разграничение между мнемоникой и заучиванием:

То, что многие изречения Господни мнемонически построены так, чтобы производить на слушателей определенный слуховой и, добавим, визуальный эффект — в доказательствах не нуждается. Однако не следует полагать, что мнемоника сама по себе тождественна заучиванию наизусть. Передача информации в мнемонически удобных формах — обычный прием античного и средневекового риторического мастерства. Обычай требовал использования мнемонических приемов для облегчения запоминания и передачи информации. Эти приемы требовали герменевтической изобретательности и композиционной свободы при исполнении. Заучивание наизусть — совершенно иной процесс: при нем текст запоминается дословно в результате бесчисленных повторений, как правило, без какой–либо адаптации к социальному контексту и потребностям аудитории[749].

Келбер стремится найти место для творческого принятия традиции ее продолжателями. Однако прежде всего необходимо отметить, что это применимо лишь к учителям, публично исполнявшим предания об Иисусе, — не к тем, кто просто усваивал их для размышления над ними и применения в собственной жизни. Эти последние, очевидно, не стремились применять услышанное к социальному контексту и потребностям аудитории. Они просто хотели запомнить предания ради их практической ценности. Во–вторых, творческая адаптация традиции в любом случае требует ее предварительного заучивания. В–третьих, предлагая различать мнемонику и заучивание, Келбер смешивает несопоставимые категории. Мнемоника (в том смысле, в каком использует этот термин Келбер) — это тот способ, которым учитель преподает свое учение, чтобы сделать его легче запоминаемым; заучивание — то, что делают с полученным учением слушатели. Как слушатели запоминают учение, если не путем заучивания? Келбер не предлагает никаких иных путей. Во всех устных культурах, в том числе и в культуре Средиземноморья I века н.э., заучивание было нормальным способом запоминания. Наконец, в–четвертых, степень дословности заучивания или же, напротив, его сосредоточенность на сюжете и структуре зависит от типа заучиваемого материала.

Дословное заучивание наизусть не чуждо устной традиции в целом; однако это лишь одна из форм заучивания, применяемая к материалам определенного типа. Так, Венсайна рассказывает о «лозунгах» руандийского племени куба, исполнение которых он слышал многократно и имел возможность сравнивать:

Сравнительный анализ версий обнаруживает в этом случае очень небольшой набор речевых паттернов, выучиваемых наизусть. Во многих случаях эти паттерны весьма стабильны: когда–то созданные индивидуальными авторами, теперь они заключают в себе традицию племени[750].