Иисус и иудаизм

В этом отрывке Олан» ранее проводивший различие между «грешниками» и простым народом, характеризует «грешников» как не подчиняющихся «правилам относительно чистоты», которые регулируют «застолья», т.е., сознательно или нет, характеризует их как простых людей. Далее, он, очевидно, полагает, что те, кто были нечистыми, нарушили закон, что в отношении них требовалось наказание и они не годились для общения. Все это неверно. Мы видели, что нечистота может быть следствием исполнения закона так же, как и некоторых случаев его неисполнения, что для большинства видов нечистоты актов наказания не требовалось, и что общение с другими людьми не запрещалось. Утверждение, что для того, чтобы скова стать членами общества, грешники должны были покаяться, верно в отношении нечестивых, но не в отношении тех, кто был только нечистым. Олан следует стандартным определениям и объединяет тех и других в одну категорию. Кроме того, он усматривает нарушение Иисуса в том, что тот ел с нечистыми и это оскорбляло фарисеев 64. Делая акцент на чистоте и еде, он фактически соглашается с мнением Иеремиаса, что разногласие имело место между небольшой группой людей, озабоченных чистотой — Иеремиас, Олан и другие называют их «фарисеями», — и Иисусом, который выступал за включение тех, кто не принимал особых правил чистоты, т.е. простых людей.

Поскольку эта позиция подвергается здесь резкой критике, я должен объяснить, почему я цитирую известного епископа и богослова, который, когда ему было уже за 90, написал замечательную книгу о недавних исследованиях жизни Иисуса. Я делаю это именно потому, что он не был профессиональным исследователем Нового Завета и, безусловно, не считал себя экспертом по иудаизму в период до 70 г. По этому вопросу он не мог сделать ничего иного, кроме как повторить мнение предполагаемых экспертов, писавших на эту тему до него. Нетрудно составить весьма большой список ученых-новозаветников, которые придерживаются или придерживались точки зрения, только что процитированной по книге Олана. Но тот факт, что это написано Оланом, больше, чем любой такой список, показывает, насколько распространены мнения, которые мы приводили в начале этой главы. В исследовании Олана мы видим фактически полный набор ошибочных мнений о значении подхода Иисуса к грешникам. Поскольку Олан считал, что предметом разногласий была еда с нечистыми и что оппонентами Иисуса были фарисеи, мы видим два отождествления: I) Имевшие особые законы касательно еды были «фарисеями»; следовательно, «фарисеи» были хаверим. 2) Люди, с которыми эта особая группа есть не могла, были «грешниками»; следовательно, простые люди были грешниками и отверженными, (См. выше, с. 230, пункты 1 и 3.) Так как Олан полагает, что нечистые были вне общества, он должен думать 3) что «фарисеи» контролировали иудаизм и могли сделать так, чтобы не согласные с ними чувствовали себя исключенными (выше, пункты 2 и 4). 4) Он смотрел на связь Иисуса с нечистыми как оскорбляющую фарисеев (выше, пункт б). Все это неверно.

Мы лучше поймем ситуацию, если рассмотрим по отдельности оба аспекта, характеризующие простой народ: недостаток образования и несоблюдение особых законов чистоты.

2.1.      Необразованные и спасение. Рассмотрим сначала вопрос о необразованных. Считали ли мудрецы (до или после 70 г., хотя у нас есть мнения только из раввинистической литературы) необразованных безусловно осужденными грешниками? Часто утверждали, что неученые должны были считаться грешниками» так как они не могли знать, а тем более исполнять, закон 65. Так, Нолан говорит о «законах и обычаях» как о «настолько сложных, что необразованные были совершенно неспособны понять, чего от них хотят» 66.

Мы можем спросить, во-первых, такова ли была раввинистическая точка зрения? Нет, не такова. У рабби было очень хорошее понимание ограниченной ответственности. Ученые не ожидали от простых людей, чтобы те знали и делали все, что знают и делают они (ученые). Легкие грехи ученых приравнивались к тяжким грехам неученых; а тяжкие грехи неученых — к легким грехам ученых 67.

Во-вторых, можно заметить» что Иосиф Флавий ясно и подробно обсуждает этот вопрос, и утверждает, что евреи отличались от остальных тем, что знали собственные законы. Остальные пользовались «помощниками», которые должны были «прежде всего знать законы. У нас же, кого ни спроси о законах, он легче перечислит их, чем назовет свое собственное имя» (Ап. И: 18). В последующих главах Иосиф прибегает к очевидным и хорошо понятным преувеличениям. Например, он преувеличивает еврейскую верность закону (см. нашу гл. 9, прим. 4). Однако в этих и аналогичных случаях преувеличение, по-видимому, основано на общих наблюдениях, которые читателям-язычникам казались правдивыми: в греко-римской культуре евреи действительно выделялись своим знанием и соблюдением закона. В этом случае мы не можем предположить, что Иосиф обращается к мудрецам, но он, вероятно, представляет общую точку зрения.