Иисус и иудаизм

... Иисус никоим образом не заменял надежду на приход царства Божьего только для Израиля идеей царства Божьего, которое охватывает всех людей. Но не менее ясно, что словами Иисуса и его позицией иллюзия неотъемлемых (как считалось) законных прав Израиля и его отцов на царство подрывалась в корне и разрушалась (р. 78).

Борнкам, однако, иначе, чем его учитель, анализирует отношение Иисуса к закону: «Важнее всего... открытый конфликт с законом, ставший причиной растущей вражды со стороны фарисеев и книжников» (р. 97). Вначале он рассматривает закон о субботе, но приходит к выводу, что здесь Иисус возражал только против «казуистики субботы, развитой в иудаизме с величайшим педантизмом», но не против самой Торы (р. 97). Прямое противостояние Торе имело место по двум пунктам: законы чистоты (текст Мк. 7:14—23 считается аутентичным), хотя даже здесь Борнкам говорит, что Иисус, возможно, не считал этот спор атакой на закон; и закон о разводе. По этим двум пунктам Иисус показывает свою непревзойденную власть над законом. Однако намерение Иисуса заключалось не в том, чтобы «отменить писание и закон и заменить их своей собственной вестью». «Они были и остаются провозглашением воли Бога. Но для Иисуса воля Бога присутствует столь непосредственным образом, что буква закона может быть ею ограничена» (р. 99 f.). Вскоре, однако, оказывается, что Иисус, очевидно, не имея такого намерения, в действительности отменяет закон:

Он освобождает волю Бога из плена каменных таблиц и достигает сердца человека, ищущего уединения и безопасности за стенами соблюдения закона. Он отделяет закон Бога от «преданий человеческих» 9* и освобождает его, и делает человека пленником в новом смысле — человека, который обманывает себя, считая, что в существующей системе с его жизнью все в порядке (р. 105).

В той мере, в которой Борнкам считает это утверждение историческим, а не христианской богословской рефлексией о значимости Иисуса, оно, видимо, свидетельствует о том, что Иисус возражал против авторитета закона Моисея в принципе.

Борнкам продолжает линию Буссета и Бультмана, не связывая богословские разногласия Иисуса и его современников непосредственно с его смертью. Он, однако, предлагает несколько более полную картину того, как вход Иисуса в Иерусалим и его конфликт с властями привели к его смерти. «Причина, по которой Иисус отправляется со своими учениками в Иерусалим, не вызывает сомнений. Весть о грядущем царстве Божьем должна была быть провозглашена также и в Иерусалиме...» (р. 154). Возможно, вход был задуман Иисусом в точности как мессианский; возможно, что и нет. Но в любом случае Иисус притязает на то, что царство Божье «открывается в его слове, и что окончательное решение будет решением о нем» (р. 158). Очищение храма было не только прекращением скверного обычая; скорее, Иисус «очищает святилище для прихода царства Божьего» (р. 158 f.). Вход и очищение приводят в ярость еврейские власти в Иерусалиме (р. 159), и они, вероятно, передали его Пилату как политически неблагонадежного (р. 164).

Сформулируем теперь в самых общих чертах изложенное выше. Существенно следующее: Иисус выступал против закона по одному или по двум пунктам, а, следовательно, и в принципе, апеллируя непосредственно к воле Бога, — даже если в его намерения не входило возражать против закона как такового или он не отдавал себе полностью отчета в том, какое значение имели его слова и дела; Иисус в явном виде не придавал идее царства универсальный характер, хотя косвенным образом аннулировал национальные чаяния Израиля; он отличался от современников своими богословскими взглядами и стоял выше них, но непосредственного отношения к его смерти это не имело; он отправился в Иерусалим, чтобы заставить выслушать себя, объявить о наступающем царстве и бросить вызов иерархии, вынудив ее либо принять, либо отвергнуть его весть, он напугал иерархию своими притязаниями и был отправлен ею на смерть.