Иисус и победа Бога

Притчи — идеальное средство той парадоксальной и опасной кампании, которую вел Иисус. Их форма и содержание, стиль и язык, образы и апокалиптический/аллегорический смысл выражают самую суть его Вести.

Разговор о притчах можно резюмировать следующим образом.

1) Самый непосредственный фон притчей — апокалиптика. Притчи не просто рассказывают о возвращении Бога Израилева в его историю, — чтобы судить, искупить и восстановить его, — это возвращение во многом осуществляется через притчи[636].

2) Иисус часто использовал притчи. Это наводит на мысль, что он мог неоднократно рассказывать одни и те же притчи с небольшими вариациями. Следствием этого должно было бы стать наличие в источниках разных версий одних и тех же притч. Следует заметить, что именно такую картину мы и находим в источниках.

3) Смысл притчей был неразрывно связан со смыслом всего служения Иисуса. Они отражали, интерпретировали и даже защищали основной пафос его деятельности.

4) Притчи работали как хорошие рассказы. Они приглашали слушателей в мир рассказа. Они были предназначены разрушить старое мировоззрение и создать новое. Они звали людей выработать самоотождествление в категориях предлагаемого повествования. Понять смысл притчи значило сделать суждение о самом себе.

5) Таким образом, притчи, подобно апокалиптическому жанру (к которому они отчасти принадлежат), были подрывными историями, рассказанными с тем, чтобы сформулировать и создать новый способ существования как народа Божьего.

6) Притчи о многом не говорили явно. Иисус был не «универсальным учителем» вечных истин, а родоначальником движения, которое должно было расти, как зерно — прорастать, давая стебель, незаметно для всех[637]. В притчах обязательно присутствовало нечто загадочное. Их смысл был настолько революционным, что публично объяснять его было просто невозможно. Поэтому его понимали лишь имеющие уши, чтобы слышать.

7) Аналог скрытности в Иисусовых притчах можно найти в ряде еврейских текстов, например, кумранских и апокалиптических.

8) Нарративный анализ притчей еще только начинает разрабатываться. В принципе подробный анализ такого рода — замечательное дело, способное дать глубокие результаты. Однако он не может быть продуктивным, если не осмыслить полностью общий контекст притчей в служении Иисуса[638].

Можно заключить: способ рассказа Иисусом израильской истории абсолютно естественно соответствует избранной им пророческой деятельноети. Иисус опирался на многочисленные модели из Пророков, сводя их в новом синтезе — синтезе, соответствующем его пониманию важного для народа момента. Это означало, что с каноническими пророками и непосредственным предтечей Иоанном Иисуса объединяло изречение грозных предупреждений о близком суде.

(в) Пророчества о Суде

Одним из основных аспектов пророческой деятельности Иоанна Крестителя было, видимо, предупреждение. Подобно некоторым древним еврейским пророкам, Иоанн грозно возвещал: если израильский народ не покается, Бог вскоре будет его судить. Креститель был в I веке не единственным продолжателем этой традиции предупреждений[639]. Многие исследователи считают, что Иисус избегал высказываться подобным образом. Однако, на мой взгляд, они ошибаются[640]. Я согласен с Боргом, что есть веские основания признавать традицию высказываний о Суде исторически достоверной[641].

Как выглядели эти предупреждения? Еврейские пророки обычно возвещали суд Бога над Своим непокорным народом и (иногда) начало нового движения, время, когда Бог снова окажет израильтянам милость. Иисус делал и то, и другое.

Чтобы оценить все значение этой традиции, имеет смысл привести некоторые характерные ее особенности, как они представлены у синоптиков.

Предоставь мертвым погребать своих мертвецов (Мф 8:22/Лк 9:60).

Не вливают вина молодого в мехи ветхие (Мф 9:17/Мк 2:22/Лк 5:37–38).

Израиль — потерянная овца, не имеющая пастыря (Мф 9:36).

Скоро Содому и Гоморре будет отраднее, чем непокаявшимся (Мф 10:15/ Лк 10:12; ср. Мф 11:20–24/Лк 10:13–15).

Авраам, Исаак и Иаков примут язычников в Царство, а сыны Царства будут извержены (Мф 8:11–12/Лк 13:28–29).

Израильтяне должны скорее мириться со своими обвинителями, чтобы не попасть в тюрьму (Мф 5:25–26/Лк 12:58–59).

Израильтяне подобны соли, переставшей быть соленой. Такая соль уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф 5:13/ Мк 9:50/Лк 14:34–35).

Кто отрицает или постыдится Сына Человеческого, того постыдится и Сын Человеческий (Мк 8:38/Лк 9:26).

Лучше пожертвовать важными частями тела, чем целиком угодить в геенну (Мф 5:29–30/Мк 9:4348)[642].

Есть узкие врата, ведущие в Жизнь, которые находят немногие. И есть широкие врата, ведущие в погибель, которыми идут многие (Мф 7:13–14/ Лк 13:24).

В настоящем Израиль напоминает поле, на котором пшеница перемешана с плевелами. Однако наступит день суда и разделения (Мф 13:24–30, 3643)[643]