Иисус. Картины жизни

Великий день подошел к концу, и Ему захотелось провести ночь в духовном общении с Отцом. Иисус впервые ощутил Отца в Его деянии, явленном для множества людей, – событие, доселе неведомое человечеству. И при каждом воспоминании о нем чувство благодарности Отцу побуждало Его просить, искать, стучать куда настойчивей и сильней, чем очередная человеческая беда. Помощь Отца стала для Него откровением, наставлением, обещанием, сулящим новое благо для Его чад. И Он искал этого блага. Поразительно, они получили пищу прямо с Небес. Но что означает сам по себе этот великий дар Бога? Если в нем не обещание, то к чему тогда это чудо? То была пища небесная, и в то же время земная, хлеб Божий, но не хлеб жизни! Вот в чем загадка.

Люди жаждут жизни, и жизни вечной, а если она не вечная, то какая она? Эта вечная жизнь была у Спасителя, у мира же, по сути, такой жизни не было. «Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с Небес и дает жизнь миру», – скажет Он на следующий день. Бог, накормив чудесным образом Своих чад земным хлебом, не допустит, не позволит им погибнуть от духовного голода. Если их внутренней жизни чего-то недостает – Иисус даст им это, ибо Он для того и послан в мир. Вдуматься только: Он – пища, благодаря которой смертельно больной мир исцелится и вернется к жизни! Теперь Иисус говорит здесь уже совсем иначе, чем прежде: «Не только через услышанное от Меня и увиденное во Мне вы обретете жизнь, но и Я Сам войду в ваше естество». «Хлеб, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира». Его мысль звучит все отчетливей, и тут мы понимаем, что Ему дóлжно умереть, чтобы стать пищей для вечной жизни. «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть[91] и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною». Какие необычные слова, ничего подобного мы от Него еще не слышали, объяснение, почти не связанное с тем, чему Он учил прежде: Его жизнь — дар Божий миру, но и Его смерть будет также дарована миру Богом. Лишь она позволит миру обрести в полноте благо, предназначенное ему в Иисусе.

Сказанное Им не поняли поначалу даже ученики. Судя по тому, как тщательно Он готовил их впоследствии к серьезному повороту в Своей жизни, как это их ужасало, можно заключить, что эта мысль была для них совершенно новой, неслыханной. Скрывал ли ее Спаситель из воспитательных соображений, чтобы не мешать им предаваться благим надеждам, но уже сознавая их несбыточность, или же Сам лишь к этому времени понял неизбежность такого исхода Своего дела? Позволю себе, не вдаваясь в детали этого вопроса, придерживаться в последующих рассуждениях второго предположения – как соответствующего, по моему мнению, истине. Вообразим также, что мы, как, по крайней мере, и Его ученики, ничего не знаем о грядущем, и попытаемся вместе с ними на основе того, что пережито, представить, уяснить себе, что должно произойти. Некоторые сведения о нем они могли найти, как мы видели, в Священном Писании, и прежде всего в обетованиях пророков, но не в узком смысле слова, что можно было бы принять за предсказание о неудаче дела Божьего.

Не только сияние Его чудес, но куда больше – все Его существо уже убедило их в том, что Иисус и есть предвещанный победитель, венец истории Израиля и всего человечества, ее победоносное завершение. Но если бы мы представили, что деятельность Иисуса постоянно набирала силу – а иного ученики и помыслить не могли, – можно ли было надеяться, что Израиль однажды прекратит всякое сопротивление и всякое непонимание Иисуса будет преодолено сиянием благодати Божьей? И тогда Израиль, духовно ведомый Иисусом, что еще реальнее, занял бы место на Земле, которое предвещали ему пророки: «И придут народы к свету твоему, и цари – к восходящему над тобою сиянию» (Ис 60:3), и благословение Авраама осенило бы все народы. Израиль исполнил бы свою миссию, для которой был сотворен, и тогда пришло бы провозглашенное Иисусом Царство Божие, как мы его понимаем. Тогда исполнилось бы обетование, данное Иосифу об Иисусе: «Он спасет людей Своих от грехов их», а вместе с ним и обетование Марии: «И даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца».