Иисус — крушение большого мифа

Указанными концепциями были, с одной стороны, концепция любви к Богу, как ответа на дарование людям незаслуженного ими прощения, но тут же, с другой стороны, — концепция прямой противоположности любви, а именно — страха. Страха «божьего», страха перед Богом, страха не угодить Тому, кто, уж если своего Единородного Сына принес себе в кровавую жертву, то уж с нами-то, грешными и вовсе никак церемониться не будет — страха, стимулирующего к святой жизни воздержания от всего, обозначаемого церковью греховным!

Обе эти концепции смешались и нашли свое выражение в создании культа Крови Христа, в разработке учения и практики Причастия, то есть — приобщения крови Христа, через что, согласно доктрине, достигалось приобщение и самому Христу, и Богу. И хотя причастие проводилось через символическое употребление красного вина, тем не менее, объявление причастия «таинством», то есть действом, во время которого вино «таинственно» превращается в «истинную кровь Иисуса Христа», порождало среди окружавшего христиан народа жуткие слухи о таинственных и страшных кровавых обрядах, проводимых христианами.

В результате, умножение христианских общин стало превращаться не в благо для жителей Империи, а в еще один источник социального напряжения, порождавшего периодические спонтанные выплески народного недовольства существованием и распространением этой жутковатой секты. И эта смута, как уже говорилось, была совершенно не нужна ни властям Империи, ни Иисусу, стоявшему за процессом создания христианских общин, ни Пилату, стоявшему за Иисусом.

Ситуация стала развиваться не в том направлении, как видели это Иисус и Пилат, исправить это не удавалось, и именно потому и могло быть принято решение от нее отстраниться. Я думаю, можно смело предположить, что именно это было первопричиной того, что Иисус, спустя полтора десятка лет, прекратил свою совместную с Павлом деятельность. И подтверждением этому выводу являются те отголоски именно этих, по моему убеждению, процессов, которые звучат, в частности, в Послании Павла к Коринфянам.

В нем, обрушивая на головы коринфян потоки грозной критики, Павел констатирует, в частности, что в общине нет единомыслия, что в ней образовались разные группировки, имеющие между собой острые разногласия. Перечисляя эти группировки, Павел на первое место ожидаемо ставит тех, кто объявлял себя последователями его самого, а вот на второе место он помещает последователей некоего человека, по имени Аполлос.

Кто же такой был этот Аполлос? Вспомним, что о нем я упоминал в конце первой главы этой части книги, где разъяснил, в частности, что имя Аполлос является сокращением греческого имени Аполлониус, или, в латинском произношении… — Аполлоний! И надо сказать, что для читателя Нового Завета, Аполлос/Аполлоний представляется персонажем достаточно, надо сказать, загадочным. Так, в книге Деяний Апостолов он упоминается в 18 главе, как талантливый и мудрый проповедник, обнаруженный в городе Эфесе семейной парой соратников Павла — коринфян Акилы и Прискиллы. Причем, — что весьма интересно! — для обнаруживших его там Акилы и Прискиллы, было полнейшим сюрпризом, что этот человек проповедовал учение Иисуса, не будучи никем из христиан к тому наученным!

Из всего своего «образования», он указал лишь то, что некогда он прошел обряд омовения у Иоанна Крестителя («знал только крещение Иоанново»). И потому, поистине удивительно, как же он мог знать и на удивление успешно проповедовать учение Иисуса, ведь у Иоанна Крестителя он ничему на сей счет научится просто не мог! В Деяниях на сей закономерный вопрос какого-либо ответа не дается вообще, и сказано лишь, что Акила и Прискилла «точнее объяснили» ему то, что в тексте названо «путем Божиим», что совершенно никак не делает понятным, как же Аполлос/Аполлоний умудрялся до этого «очень верно учить всему, что касалось Иисуса» (Деян.18:25), без какого-либо на сей счет обучения.

Здесь стоит обратить внимание на прямые аналогии этих сведений про Аполлоса, с историей самого Павла, который тоже стал успешным проповедником Иисуса, совершенно не контактируя и ни дня не обучаясь ни у иерусалимских Апостолов ни у кого-либо еще из тех, кого впоследствии стали называть христианами. Вспомним, чем же Павел объяснял этот парадокс? А объяснял он его тем (упорно настаивая на этом в своих посланиях), что его учителем и наставником был лично сам Иисус. Так, может и в случае с Аполлосом/Аполлонием произошло то же самое?

Но, нет ни слова ни о чем таком ни со стороны Аполлоса, ни со стороны, что характерно, Павла, которому-то было бы очень даже уместно сослаться на опыт Аполлоса, как на подтверждение собственной истории… Так чем же объяснить феноменальные способности Аполлоса? Что ж, с учетом сказанного выше об Аполлонии Тианском и о его тождестве с Иисусом, не остается, пожалуй, ничего другого, как сделать вывод о том, что Аполлосу не требовалось получать образование от Иисуса по той простой причине, что… он сам и был этим самым Иисусом, получившим после своего «исчезновения» имя Аполлоний/Аполлониус/Аполлос!