Икабог

– И ничего не грустно! – возразил Икабог. – Пророждение – отличная штука! Мы идём к пророждению всю свою жизнь. Когда дети пророждаются, наши поступки и чувства определяют их характеры. Очень важно, чтобы при пророждении всё прошло как можно лучше.

– Это как? – переспросила озадаченная Дейзи.

– Если я умру, ощущая грусть и безнадёжность, то мои дети просто не выживут, – пояснил Икабог. – Я не раз видел, как мои друзья-Икабоги один за другим погибали с отчаяньем в душе, и их дети умирали через несколько мгновений после своих родителей. Икабог не может жить без надежды. Я – последний оставшийся Икабог, и моё пророждение будет самым важным пророждением в истории: если оно пройдёт хорошо, то Икабоги будут жить, а если нет – исчезнут навсегда... Кстати, все наши беды начались с неправильного пророждения.

– Именно об этом твоя песня? – поняла Дейзи. – О неправильном пророждении?

Икабог кивнул, не отрывая глаз от темнеющего заснеженного болота. Затем он набрал полную грудь воздуха (этот звук опять напомнил Дейзи гудение ветра в дымоходе) и начал петь. Теперь ребята понимали каждое слово.

Прежде, словно полубоги,

В золотой счастливый век

Жили только Икабоги,

Не рождался человек.

А теперь – один в берлоге,

Слёзы лью который год...

Возвращайтесь, Икабоги,

Икабоги – мой народ!

Как-то раз в болотной мути

Под холодной коркой льда

От извечной Дикой Жути

Прородилась вдруг Вражда:

В братьях сеяла заразу,

Грозно щерила резцы –

И её изгнали сразу

Икабоги-мудрецы.

Тварь заламывала руки,

Вся от злобы почернев,

И в какой-то миг от злюки

Прородился лютый Гнев:

С голой шкурой, с гнусной мордой –

Всех сожрал бы, если б мог.

Отомстить поклялся твёрдо

Безволосый Икабог.

Прородил людишек гордый

И злопамятный урод;

Их бесчисленные орды

Истребили весь наш род.

В эти годы безнадёги

Нам опять нужны бойцы!

Возвращайтесь, Икабоги –

Икабоги-храбрецы!

Большеглазы, большеноги,

Взгляд умён, улыбчив рот –

Возвращайтесь, Икабоги,

Икабоги – мой народ!

Пророждайтесь поскорее

И отправимся в набег!

Пусть от страха посереет

Наш обидчик – человек!

После того, как отзвучала последняя строчка, Дейзи и Икабог некоторое время сидели в молчании. На небо высыпали звёзды. Дейзи взглянула на луну и спросила:

– Икабог, а скольких людей ты съел?

Великан вздохнул.

– Пока ни одного. Икабоги питаются грибами, а не людьми.

– Так значит, ты собираешься нас съесть, когда наступит время пророждения? – догадалась Дейзи. – Чтобы твои дети появились на свет, веря в то, что Икабоги едят людей? Ты хочешь превратить их в убийц, чтобы они отвоевали свою землю?

Икабог посмотрел на неё сверху вниз. Казалось, ему очень не хочется отвечать, но в конце концов он кивнул своей огромной косматой головой. Позади них Берт, Марта и Родерик обменялись испуганными взглядами при свете гаснущего костра.

– Я знаю, как это – терять тех, которых любишь больше всех, – тихо сказала Дейзи. – Моя мама умерла, а папа исчез. Ещё долго после этого я заставляла себя верить, что он жив. Я должна была в это верить, иначе я тоже умерла бы.

Дейзи поднялась на ноги и заглянула в грустные глаза хозяина пещеры.

– Я думаю, что людям надежда нужна так же, как и Икабогам, – сказала она, приложив руку к сердцу. – Но мои мама и папа по-прежнему здесь – и всегда здесь останутся. Поэтому, когда будешь меня есть, сердце оставь, пожалуйста, напоследок. Мне бы хотелось, чтобы мои родители прожили как можно дольше.

Она вернулась в пещеру, и четверо друзей опять расселись у костра на кучках шерсти.

Чуть позже сквозь сон Дейзи показалось, что Икабог её обнюхивает.

Глава 55. Никчэм оскорбляет короля