Икабог

– Ещё как жаль, ваше величество, – поддакнул Никчэм (вы, разумеется, уже поняли: он рассказал королю, что майор Саранч не просто так исчез, а погиб в Торфяндии, пытаясь не дать Икабогу совершить набег на южные земли).

– Теперь мне всё ясно, – продолжал Фред. – А то я никак не мог понять, с чего слуги постоянно распевают гимн. А они, оказывается, радуются за свою страну и всё такое – хотя это пение, по правде говоря, уже понемногу начинает надоедать... Никчэм, они точно празднуют нашу победу над Икабогами?

– Точнее не бывает, ваше величество, – подтвердил лорд.

На самом деле, пели не слуги, а заключённые, но Фред понятия не имел, что прямо под ним в подземелье сидят за решёткой несколько десятков узников.

И тут королю в голову пришла блестящая мысль.

– Мы должны устроить праздничный бал! У нас уже очень долго не было балов! Пожалуй, с того времени, как я танцевал с леди Эсландой.

– Монахини не танцуют, – раздражённо заметил Никчэм и резко поднялся из-за стола. – Треплоу, идём побеседуем.

Они уже подходили к двери, как вдруг позади послышался голос короля:

– Стоять!

Лорды повернулись. У короля Фреда от возмущения вытянулось лицо.

– Почему никто из вас не попросил разрешения встать из-за королевского стола?

Лорды обменялись взглядами, затем Никчэм низко поклонился, а за ним и Треплоу согнул спину в поклоне.

– Нижайше прошу прощения у вашего величества, произнёс Никчэм. – Мы так поступили потому, что хотели побыстрее распорядиться насчёт чучела Икабога. Это просто потрясающая мысль, ваше величество, но если не поспешить, то туша Икабога может протухнуть.

– Всё равно, Никчэм, не забывай, что я – король, – обронил Фред, вертя в пальцах золотую медаль, на которой он сражался с чудовищем, похожим на дракона. – Твой король.

– Несомненно, ваше величество! – воскликнул Никчэм, ещё раз низко кланяясь. – Я живу только для того, чтобы служить вам!

– Хм-м... – протянул Фред. – Ну, что ж, посмотрим, как ты это усвоил. Поторопись с чучелом Икабога – я хочу показать его своим подданным. А потом мы обсудим праздничный бал.

Глава 56. Заговор в темнице

Как только лорды вышли из королевских покоев, Никчэм напустился на Треплоу.

– Ты же должен был проверить все эти письма, прежде чем отдать их королю! Где я теперь возьму дохлого Икабога для чучела?

– А ты сшей его из каких-нибудь кусочков, – пожал плечами Треплоу.

– Сшить из кусочков? Сшить из кусочков?!

– Ну а что ещё ты можешь сделать? – спросил Треплоу, откусывая большой кусок от пирожного «Услада Герцога», которое он мимоходом стащил с королевского стола.

– Я?! По-твоему, я один должен обо всём заботиться?! – зарычал Никчэм.

– Но ведь это ты придумал Икабога, – пробурчал Треплоу, облизывая пальцы. Он уже устал от криков и командирских замашек Никчэма.

– А ты Беззаботса убил! – взревел Никчэм. – Где бы ты сейчас был, если бы я не придумал эту историю про Икабога?

Не дожидаясь ответа Треплоу, Никчэм повернулся и направился в темницу. Там он хотя бы мог выместить раздражение на заключённых, вовсю распевавших государственный гимн. Если они умолкнут, думал лорд, то король поймёт, что до победы над Икабогами ещё далеко.

– Тишина! ТИШИНА!!! – заорал Никчэм, входя в темницу, но его мало кто услышал, потому что шум стоял невероятный. Люди пели и смеялись, между камерами носился лакей Шипоуни, забирая кухонные принадлежности у одни заключённых и передавая их другим, а в тёплом воздухе витал запах пирожных «Девичьи Сны» – госпожа Беззаботс как раз вытащила их из печи. Никчэм отметил для себя, что все заключённые выглядят гораздо лучше, чем в прошлый раз, и ему это не понравилось. Совсем не понравилось. Особенно ему не понравился капитан Добрэй – на вид такой же здоровый и сильный, как и прежде. Лорд предпочитал слабых и отчаявшихся врагов. А тут даже господин Паркетт выглядел так, словно ему каким-то образом удалось подровнять свою длинную седую бороду.

– Ты же следишь за тем, у кого сколько всех этих горшков, ножей и остальных ерундовин? – спросил Никчэм у измученного Шипоуни.

– Разумеется, милорд, – тяжело выдохнул лакей, пытаясь перевести дух. На самом деле ему просто не хотелось признаваться, что госпожа Беззаботс так его заморочила своими приказами, что он понятия не имел, у какого заключённого что находилось. Во время приготовления пирожных ему столько раз приходилось просовывать между прутьями разные ложки, взбивалки, половники, кастрюли и противни, что пару раз Шипоуни, сам того не заметив, передал от господина Паркетта другим заключённым его стамески. Лакей надеялся, что в конце дня узники возвращают ему всё, что он им выдавал, но полной уверенности в этом у Шипоуни не было. А ещё его иногда беспокоило, что тюремный надзиратель, большой любитель выпить, не слышал, как заключённые по ночам шепчутся между собой. А вдруг они замышляют бунт? Впрочем, Шипоуни заметил, что Никчэм был не в том настроении, чтобы вываливать на него все проблемы разом, поэтому он решил пока придержать язык за зубами.